— Спешишь, Анатолий Егорович! Спешишь! А ведь мы говорили на эту тему, если ты помнишь… И ты смотри! Заявляю определенно: моей санкции не будет! Больше того, у меня есть сведения, что это не первый случай, когда ты не считаешься с мнением профсоюза. Моя личная просьба для тебя, конечно, может ничего не значить, но игнорировать профсоюз я тебе не позволю, так и знай!
— Сергей Павлович! — взорвался Мазур. — Ведь он же не только ветеран, он еще и начальник локомотивного депо!
И Нырков тут же заговорил примирительно:
— Ну ладно, ладно… Не кипятись попусту. Есть у меня к тебе, Анатолий Егорович, один душевный разговор… Ну да это уже при встрече. Не телефонная, так сказать, беседа у нас должна состояться…
— Понял! — Мазур повесил трубку.
Сергей Павлович тоже положил трубку, даже вздохнул было с облегчением, но тут же с досадой спросил сам себя: «А что я, собственно, такую суету развожу? Как сопливый мальчишка. О чем мне с ним говорить-то?.. О том, что подрывая авторитет Кабанова ненужными придирками, подчеркивая его якобы безынициативность, Мазур подрывает тем самым авторитет не только самого Кабанова, но и мой, Ныркова? Вообще авторитет людей, занимающих по праву прежних заслуг высокие должности?.. Или о том, что он мне антипатичен и что меня пугает, как легко он движется вверх, не обращая внимания на то, помогает ему начальник дороги Ревенко или я сам, Сергей Павлович Нырков? Ну, это, допустим, бог с ним: не личными же симпатиями или антипатиями определяются отношения между командирами транспорта на столь ответственных должностях! Тут другой вопрос надо решить, по большому счету: а есть ли вообще в данной ситуации какие-то объективные причины? Случайно или не случайно Мазур идет в гору!»
Идет — ну и что?
А вот если «ну и что», тогда Ныркову надо уходить с его высокого поста и искать себе что-то другое. То есть искать дело, которое было бы ему по плечу, как однажды изволил выразиться Мазур по какому-то поводу.
Профсоюзного руководителя его ранга, когда непосредственно отвечаешь за интересы ста тысяч тружеников, сообщение «Мазур идет в гору» должно радовать только в одном-единственном случае: когда именно такой вот Мазур наиболее отвечает требованиям времени. Именно время его выдвигает и делает Мазуром, идущим в гору. Но так ли это на самом деле? И почему, если это так, Сергея Павловича, когда он думает о Мазуре, не оставляет ощущение собственной ненужности?
Допустим, состоится эта их встреча. Нырков протяжно так, добродушно спросит: «Ну, как наши дела?..» Что Мазур ему ответит? Да что-нибудь такое: «Все на уровне, Сергей Павлович!» Вроде бы ничего особенного, да?.. Так вот, ничего не «да». Потому что как пройти мимо этих ежедневных насмешечек в интонации, которые сразу же придают всему иной смысл: мол, мы-то, трудяги, работаем, и это у нас «все на уровне», а вот вы, Сергей Павлович, зачем тут? Что именно у вас «на уровне»?..
