По залу прошло движение, кто-то выкрикнул: «Да нельзя же так!» Опять встал Нырков и, опять склонив голову, будто прислушиваясь, не глядя в зал, попросил восстановить тишину. Потом, резко вскинув голову, поинтересовался:
— Кто желает?
— Я желаю! — К трибуне уже шел Дорофей Семак. С горькой усмешкой произнес:
— От моего имени тут, правда, уже выступили. «Машинисты говорят то, машинисты говорят се, машинисты в тепловоз боятся сесть…» Не знаю, кто там чего боится и о чем там говорят у вас в кабинете, товарищ Кабанов, но в диспетчерской, где все мы толчемся и перед поездкой, и после поездки, не слышал я, чтоб хоть слово кто сказал против Мазура. Наоборот, говорят с сочувствием: вот влепят теперь Мазуру выговоряку как пить дать и склонять будут на всех углах. — Семак замолчал, вздохнул. — Огарков — мой ученик… Все знают. Пришел пацаном, старался, в дело вникал…
Тут старый машинист опять замолчал; видно было, как тяжело ему даются слова — сдавленные, тяжелые: в голосе чуть не слезы, а глаза красные, усталые от страдания.
— Хорошего машиниста потеряли, что говорить… Но для меня это в десять раз горше, чем для тех, кто тут выступал. Сам я его хоронил, как собственного сына. — Перевел дыхание Дорофей Григорьевич, воспаленными глазами глянул на президиум и выдохнул: — Так вот, мое мнение как члена президиума Дорпрофсожа: не столь виноват Мазур в этом крушении, чтобы его снимать. Наказать нужно — никто не возражает. А снимать нельзя, потому что Узловское отделение слишком много от этого потеряет. Таких НОДов, как Мазур, раз-два и обчелся…
И едва Семак занял свое кресло в зале, как Нырков тут же встал и хмуро проговорил:
— Информацию о нарушении прав ФЗМК и «Положения о распределении жилой площади» руководством Узловского отделения сделает товарищ Ушаков.
«При чем здесь все-таки жилплощадь, когда погибли люди? И почему Ушаков?» — не успел удивиться Анатолий Егорович, как нырковский заместитель уже затараторил. В Дорпрофсож, дескать, поступила коллективная жалоба от рабочих вагонного депо о грубых нарушениях в распределении жилплощади. Этим вопросом занималась комиссия Дорпрофсожа, и факты подтвердились.
И снова Мазур никак не мог взять в толк, какое отношение распределение квартир имеет к безопасности движения, о какой комиссии идет речь?..
Оказывается, незаконно была выделена площадь той самой Лешаковой, его собственному шоферу и инженеру Дуглану…
Когда Ушаков назвал фамилию Лешаковой, он глуповато как-то ухмыльнулся и сделал паузу. В этот момент Анатолий Егорович обнаружил, что в зале заседаний находится Полина Кузьминична. Встретившись с ним взглядом, она демонстративно отвернулась. НОД вспомнил, что и она числилась в списках очередников, была у него на приеме.
