Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А Тоня?
Д у с я. Тоне легче. Она подход к каждому знает. С одним о фронте, с другим — о жене, третьему — книжку почитает. Среднее образование. А мне трудно…
Голос диктора: «Артиллерийский обстрел района прекратился».
(С облегчением.) Прекратился!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Я за хлебом схожу. А потом устроим пир на весь мир. Сегодня ведь Тонин день.
Д у с я. Точно. Я потому к первой к вам.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Спасибо. Как все удачно получилось. Раньше у нас всегда в Тонин день молодежь собиралась. И в прошлом году. А нынче… Ну ничего, будем надеяться, что через год все соберутся вместе. А сегодня нам придется без Тони и без кавалеров. Я пойду, девочки, а вы здесь не ссорьтесь. (Уходит.)
Д у с я. А ты раньше знала Антонину Сергеевну?
С и м а. В школе видела, а знакома не была. Мы к выпускным не подходили. Они такие фасонистые — в модельных туфлях.
Пауза.
Д у с я. Давай-ка и мы делом займемся. Будем картошку жарить. Ты любишь картошку — так, чтобы сырую жарить на сале? С луком?! Ты как любишь: с луком или без лука?
С и м а. Я теперь все люблю.
Д у с я. А раньше, значит, капризная была. Я чувствую — балованная. Ну ладно, не надувай губы-то… Пойдем на кухню, может, там поладим.
Уходят.
Пауза. Стук в дверь. Входит Ш у р а З а й ц е в — он в военной форме, но без петлиц, с небольшим свертком.
Ш у р а (стучит в Тонину дверь). Елизавета Ивановна! (Кричит в коридор.) Елизавета Ивановна!
С и м а (входит). Она ушла за хлебом. Скоро будет.
Ш у р а. Тебя как зовут?
С и м а. Сима.
Ш у р а. А меня — Шура. (Протягивает ей левую руку.) Будем знакомы. Почему я тебя никогда не видел? Ты давно в этой квартире живешь?
С и м а (показывая на Тонину комнату). Я в этой комнате живу. Я здесь недавно.
Пауза.
Ш у р а. Дождь собирается.
С и м а. Это хорошо!
Ш у р а. Я в детстве тоже дождь любил. По лужам босиком бегать — красота!
С и м а. Я солнышко больше люблю. Только я так думаю: нам — дождь и фашистам — дождь. Они сидят под Ленинградом в траншеях, и заливает их наш ленинградский дождь. Наши-то к нему привыкли, а им плохо. (Пауза.) Вас на Ленинградском фронте ранило?
Ш у р а. На Ленинградском.
С и м а. Вы рядовой или начсостав?
Ш у р а. Рядовой. Что ты читаешь?
С и м а. Достоевский. «Униженные и оскорбленные». Вы читали?
Ш у р а. Читал.
Разрыв снаряда.
(Вздрагивает.) Близко положил.
С и м а. И вы не можете привыкнуть?
Ш у р а. К этому нельзя привыкнуть. На фронте еще так-сяк. А в городе уж очень дико.
