Внезапно он услышал шум. Продираясь сквозь заросли ивняка, на берег выехало несколько бурятских повозок. У брода они остановились. Галдели чумазые ребятишки, видать, только что лакомились черемухой, громко переговаривались женщины в пестрых юбках; намочив руки в воде, они приглаживали волосы. Кони у бурят были крупные, сильные, с крепкими ногами. «Интересно, что стало с Сангарилом?» — внезапно подумал Очирбат. Он ведь совсем было забыл о нем. Теперь же, когда ему предстояло по заданию правительства произвести перепись бурят и создать специальный хошун с временным правлением, он не мог не вспомнить о Сангариле. Правда, когда перед отъездом он зашел к Пунцуку, бывшему командиру полка, тот сказал: «Ты самый подходящий для этого задания человек». В голосе Пунцука была ирония. Он имел в виду случай с Сангарилом…
Случай тот произошел в 1921 году, солнечным майским днем на берегу Селенги. В роще между деревьями на земле лежали блики солнечного света, разогнавшего застоявшийся в листве туман. Их было шестеро мужчин, шагавших по траве, все еще хранившей влагу вчерашнего дождя: два красноармейца, младший командир Народной армии Очирбат и трое пленных — двое русских белогвардейцев и юноша бурят. Русские шагали угрюмо, словно привыкли к мысли о том, что ни жизнь противника, ни своя собственная не стоит ломаного гроша. Бурят, удивительно красивый, стройный, стянутый в талии широким ремнем с латунной пряжкой, шагал, сложив на груди руки и опустив голову. Вид у него был страдальческий. Время от времени он вскидывал голову, и тогда можно было заметить в его глазах слезы. «О чем думает этот юноша в свой смертный час? — размышлял тогда Очирбат. — Кем он был до того, как попал в белую банду? Наверно, скотоводом. Запутали его, вот он и пошел против народа». Очирбат понимал, что не имеет права помиловать пленного, опираясь лишь на собственные домыслы. Но вопреки своей воле испытывал симпатию к юноше. Не мог он понять, что же покорило его в пленном — молодость, красота или отчаяние и доверчивость, которые читались у него в глазах? Трудно объяснить, как это произошло, но, когда красноармеец вскинул револьвер, Очирбат не дал ему выстрелить. «Пощадите этого арата, не расстреливайте!» — сказал он. Бурят стоял, терпеливо ожидая решения своей судьбы. «Ладно, — сказал красноармеец, — парень молодой, авось еще вернется на правильный путь». «Ступай! — сказал Очирбат пленному. — Да смотри больше не попадайся нам на глаза. Как тебя звать-то?» «Сангарил», — ответил пленный и повалился Очирбату в ноги. Отойдя на некоторое расстояние, Очирбат оглянулся. Сангарил продолжал лежать, словно поваленное бурей дерево.
