Кое-как добравшись до дому, Чултэм отдохнул и через несколько дней отправился к бурятам в полном параде. Поверх дэли — хантаз, в руках — ташур[15]. Голову его венчала шапка с фарфоровым шариком и павлиньим пером — знак княжеского достоинства.
Но еще не доехав до стоянки знакомых бурят, Чултэм неожиданно наткнулся на небольшое новое стойбище. Женщины и девушки были одеты тут весьма необычно. Чултэма, приехавшего верхом на красивом сером жеребце, встретили почтительно. Бэйсе обратился к мужчинам, разгружавшим телегу:
— Есть среди вас главный?
— Есть. Как не быть! — ответили те с низким поклоном.
— Как его зовут? Где он?
— Зовут его гулба Дунгар, а найти его можно вот там. — Мужчины указали на деревянное строение в самом центре лагеря.
— Гулба? Что значит «гулба»?
— По-нашему — князь, глава рода.
Чултэм привязал коня к коновязи, которой служила простая ивовая рогатина, и тут же навстречу ему вышел грузный, уже немолодой мужчина. Пояс едва сходился на его толстом животе, голову украшала черная китайская шапочка. Бэйсе поклонился.
— Приветствую и желаю благополучия, гулба Дунгар!
— И я желаю здоровья и благополучия знатному халхасскому князю. Прошу его пожаловать в дом.
Чултэм успел заметить, как сверкнули хитрые глаза гулбы под тяжелыми нависшими веками. Видать, хитер этот гулба.
Жена и дочь хозяина проворно расстелили шелковый стеганый тюфячок, усадили гостя, поставили перед ним низенький столик. Чултэм осмотрелся. Справа на божнице перед изображением бога Арьявала были расставлены золотые и серебряные кадильницы, кувшинчик, чайничек — словом, все необходимое для жертвоприношения. Слева один на другом стояли два больших окованных жестью сундука. Стену напротив входа украшал ковер искуснейшей работы с изображением замка. Никогда прежде бэйсе Чултэму не приходилось видеть столь роскошного ковра! Очевидно, переселенец гулба — человек не просто состоятельный, как он предполагал, а настоящий богач. Тем временем супруга гулбы накрыла на стол, разлила по пиалам чай.
— Мы слыхали о вас много хорошего, уважаемый князь, — степенно сказал гулба. — И непременно навестили бы вас, если бы нам не сказали, что вы в отъезде. Мы бежали сюда от смуты, пришли с верой, что страна, где почитают буддизм, примет нас, несчастных, и приютит.
Бэйсе догадался, что такую складную речь гулба сочинил заранее, а вот у него в ответ ничего подготовленного не оказалось.
— Мы, князья, теперь ничего сами не решаем. У нас есть народное правительство, вся власть в его руках. Права богдо-гэгэна ограничены, — сдержанно и довольно холодно ответил бэйсе.
