Тени «желтого доминиона» | страница 9



«Общество эмигрантов Бухары и Туркестана» имело легальный центр в Дели, издавало журнал «Голос эмигранта». В городе Пешаваре на здании филиала этого заведения даже красовалась вывеска с надписью «Комитет счастья Бухары и Туркестана». Подобные филиалы функционировали в Бомбее и Стамбуле, Мекке и Берлине, Дамаске, Париже, Кабуле. Была развернута лихорадочная деятельность по формированию добровольческой мусульманской армии, налажена связь с главарями басмаческих банд.

Особая забота проявлялась о подготовке кадров будущих «спасителей» Бухары и Туркестана. Для этого в Пешаваре, Бомбее и Дели были открыты специальные школы.

— В какую школу тебя направили? — спросил Таганов. — И сколько ты там пробыл?

— Пешаварскую. Там я пробыл три месяца, потом Мадер отозвал. А уйти оттуда было не так просто.

— С каким заданием он тебя послал?

— Школой заправляли англичане. Мадеру хотелось знать об этой школе, иметь там свою агентуру из числа учителей и учеников. Я завербовал там пятерых.

— Кто они?

— Туркмен, казах, узбеки…

— Меня их имена интересуют.

— Ты их знаешь. Их посылали взорвать железнодорожный мост через Амударью. Они были арестованы в Мерве и Чарджуе. Один перед самой войной, трое в войну, — и Курреев назвал имена агентов Мадера. — Ну а остальных курсантов — их там пятьдесят с лишним было — взял на заметку. Многих Мадер уже во время войны завербовал, кое-кого забросил на советскую сторону.

— Ты напиши их имена, — Таганов положил перед Каракуртом чистый листок бумаги.

— Хорошо. Я постараюсь вспомнить, — Курреев свернул листок вчетверо и положил в карман. — Это было так давно. Я подумаю в камере. Ты только дай мне карандашик.

— Какие дисциплины изучались в школе? — Таганов протянул Куррееву остро заточенный карандаш и еще пару листов бумаги. — И почему Мадер так быстро тебя отозвал?

— Изучалась общая грамота, ислам, военное дело. После прихода к власти Гитлера Мадер отправил меня в Стамбул, на курсы при военном училище. Потом в Берлине учился целый год. А из Пешавара он меня отозвал, торопился, чтобы после выпуска из школы не послали сразу в Среднюю Азию. А в школе я даже самого начальника курсов завербовал!

— Сколько в Стамбуле пробыл?

— Тоже год. Там я в ресторане подрался с одним турком, ребро ему сломал. Он оказался офицером, сыном какого-то паши. Мадер избил меня и срочно выдворил из Стамбула. Уберег тем самым от самосуда турок, которые днем и ночью ходили за мной по пятам. Ну а в Берлине с учебой у меня не клеилось. Способностей не хватало. Непоседлив я. Сбегать, слетать, достать, провернуть — это по мне. Мадер как-то говорил — дескать, хотел из Курреева сделать деятеля типа Чокаева или Вели Каюма — не получилось.