Через маленькое окошко мне виден почти весь городок. Вот идет генерал в сопровождении дежурного. Наверное, обходит гарнизон… Неужели командующий округом и сюда заглянет?
Сверчок по-прежнему сверлит тишину. Слышу движение за спиной. Дверь открывается, и я вытягиваюсь по стойке «смирно». Генерал останавливает взгляд на мне, — кажется, узнал. Нахмурился, спрашивает:
— А вы как сюда попали?
Молчу.
Генерал кивает сопровождающему его дежурному:
— Можете быть свободны.
Дежурный уходит.
Мы стоим друг против друга.
— Ну-с, рассказывайте…
Я рассказываю, ничего не скрывая. Генерал слушает внимательно. Когда я умолкаю, спрашивает:
— А сами как оцениваете свой поступок?
Честно признаюсь:
— Не знаю, товарищ генерал!
Он некоторое время молча вышагивает от стены к стене. Я недоумеваю: как может генерал интересоваться делами рядового солдата, вникать во все мелочи?
— Командир роты майор Копытов докладывал мне, что вы будто чем-то недовольны, ожесточены. Скажите откровенно — чем?
Сквозь решетку пробивается луч заходящего солнца — золотистый снопик падает прямо на стол. В камере светлеет. Я рассказываю все как есть, ничего не скрываю:
— Воспитывался в детском доме. Потом начал работать. Почему-то получалось так, что люди, с которыми приходилось встречаться, чаще всего смотрели на меня как на неисправимого. Стоило ошибиться, как они тут же говорили: «Что вы от него хотите — безотцовщина». Я привык к этому, хотя всегда, как только слышал такие слова, мне становилось не по себе… А здесь я даже не сказал никому, что у меня нет родителей. Не хочу, чтобы мне сочувствовали и поучали. Вам первому говорю: мать погибла под бомбежкой, отца не помню, знаю, что был военным. Но я не беспризорник. Нет! Нет! Я такой же солдат, как и все.
Генерал опять стал ходить от стены к стене.
— Грач… гм… — тихо говорит он, словно разговаривает сам с собой. — На Западной Украине такие фамилии часто встречаются… Это ваша фамилия, или в детдоме ее дали?
— По паспорту Грач.
Когда генерал ушел, я снова стал смотреть в окно, но его больше не увидел. Наверное, он пошел дальше осматривать гарнизон. А мне почему-то вдруг захотелось еще раз увидеть генерала…
Примерно через полчаса вызывает начальник гауптвахты:
— Вам повезло. В честь праздника амнистию получили. Идите и больше не появляйтесь здесь. Место это позорное.
