Всей сложной и хлопотливой пусковой работой руководил опытный инженер-прокатчик, начальник нашего цеха Давид Леонович Ротенберг. В эти же дни он перевел меня на новый стан. Здесь я проработал до конца войны и несколько послевоенных лет. Вспомнить, конечно, есть что!
На стане «350», как и на других, я был старшим сварщиком металла, трудился уже по одиннадцатому разряду.
Грели мы тогда металл углем в методической печи, много его сжигали на колосниках, потом перешли на смолу. Грязные ходили, как черти, особенно во время ремонта. На ногах — деревянные чуни, подшитые брезентом, другая обувь просто не выдержала бы смолы. И только после войны, в конце сорок восьмого года, перешли на газ.
Бригада моя состояла из людей разных национальностей, в ней было пятеро армян, столько же казахов, один узбек, несколько русских. Одним из самых опытных сварщиков был Давыд Иванович Петров — рослый, крепкий мужик. Золотые руки у него! Когда брался за дело, залюбуешься. Не случайно после войны он одним из первых на заводе был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.
Как-то в цехе появился Иван Федорович Тевосян. Первым делом зашел в столовую, остановился возле первого столика, поинтересовался:
— Как кормят, товарищи?
— Хуже некуда! — ответил один из прокатчиков: — Ты-то кто будешь, чтоб тебе докладывать?
— Нарком черной металлургии.
— Виноват, товарищ нарком!
— В чем ваша вина? — улыбнулся Тевосян. — Если кормят плохо, виноваты начальство и повара. Вот с них и спросим…
Нарком отправился на рабочие места. Услышав родную речь, он подошел к нашему участку. Вартан Осепян, обрадовавшись встрече с наркомом, говорил без умолку, широко жестикулируя руками. Я заметил, что Иван Федорович время от времени внимательно посматривал на меня. Что ему рассказывал Вартан, я не знал. «Неужели жалуется? — подумал. — Чем обидел?» Поговорив со сварщиками, нарком направился ко мне. Я был ни жив ни мертв.
— Большое спасибо вам, Иван Александрович! — добродушно улыбаясь, с заметным акцентом сказал Тевосян.
— За что спасибо-то? — растерялся я.
— За вашу русскую доброту! Я встретил своих земляков. Они очень хвалят вас, говорят, что относитесь к ним, словно брат родной. Здесь, на Урале, зимы вон какие холодные. Вам, волжанам, и то трудно, а каково — закавказцам? И правильно, что вы заботитесь о них, согреваете своим душевным теплом…
Эта встреча до сих пор в моей памяти.
Станы наши были устаревшими: ни одного приводного ролика, горячие слитки тащили волоком по металлическим плитам, смазанным для скольжения смолой. А температура металла около тысячи градусов. Дым, чад. Вот в таких условиях работали, выполняли ответственные задания Государственного Комитета Обороны.
