Марфуша поставила на стол вазы со свежей черешней и земляникой, принесла двинские абрикосы, которые в дороге изрядно помялись. Не дожидаясь, пока ей положат фрукты на тарелочку, Аллочка схватила со стола абрикос и откусила его. Несколько капелек сока пролилось на ее платьице. С упреком покачав головой, Оксана осторожно вытерла платье и положила ей на тарелку несколько плодов.
Асканаз вспомнил просьбу Наапета — говорить всем, кого он будет угощать, что абрикосы выращены в Двине. Но воспоминание о Вардуи не располагало к рассказу о том, где растут абрикосы. Появление детей отвлекло его от горьких мыслей. Через несколько минут Аллочка так освоилась с Асканазом, что уселась к нему на колени. Погладив его по щеке, она шепотом сообщила ему о том, что ей хочется еще абрикосов. Оксану тронула эта доверчивость девочки, и гость показался ей еще более симпатичным. Выбрав абрикос для девочки, Асканаз спросил, ходит ли она в школу. Чисто выговаривая слова по-украински, Аллочка сообщила, что с первого сентября она будет ходить в школу имени Шевченко, а двадцатого августа ей исполнится семь лет. Желая похвастаться своими знаниями, она с гордостью сообщила и о том, что уже умеет читать.
— Это я ее выучил, — поспешил заявить Микола.
— И вовсе не ты, а мама! — вздернув носик, воскликнула Аллочка.
— Ну, а стихотворение какое-нибудь знаешь? — спросил Асканаз, лаская ее кудрявую головку.
Девочка ответила не сразу. Она взглянула на мать и тетку, потом искоса посмотрела на Миколу: очевидно, она не очень ладила с братом.
Оксана с материнской гордостью любовалась дочуркой.
— Скажи дяде, кем ты хочешь быть, — подбадривала она.
— Артисткой! — воскликнула Аллочка.
Спрыгнув с колен Асканаза, она подбежала к матери и зашептала ей на ухо.
Мать что-то сказала Марфуше, и та увела Аллочку в соседнюю комнату. Заметив, что Асканаз повеселел, Денисов и Алла Мартыновна с улыбкой переглянулись.
Через несколько минут вернулась Аллочка, держа за руку Марфушу. Девочка была одета в длинное, доходившее до пят белое платье; длинные распущенные волосы были перехвачены алой лентой.
Со своей неизменной улыбкой Марфуша объявила:
— Выступает артистка Алла Павловна Остапенко. В программе — Пушкин и Тычина.
Все зааплодировали, Микола буркнул: «Начинается!» — и уселся поудобнее, чтоб видеть каждое движение младшей сестренки.
Маленькая «артистка» довольно уверенно начала декламировать:
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
