Прошло несколько минут. Ара немного успокоился. Они вместе подошли к окну. Небо было затянуто легкими тучками, не было видно ни звезд, ни луны. Колеблемая ночным ветерком, глухо шелестела листва шелковицы под окном. Ара невольно вздрогнул и теснее прижался к Маргарит. Она мягко отвела его руку, наклонилась к подоконнику, прислушиваясь к таинственному шороху в темноте.
— Маргарит, — тихо произнес Ара. — Ты храбрая, да?
— Храбрость — качество мужчин, Ара, — улыбнулась Маргарит.
— Но ты храбрая, я вижу…
— Ну, конечно, храбрая, раз в полночь нахожусь в комнате чужого мужчины! Ты это считаешь храбростью, да, Ара?
Ара не ожидал такого ответа. Он покраснел, отошел от окна, сам себя ненавидя за то, что не находит в себе решимости объясниться с Маргарит. Больно его задело и то, что Маргарит говорила о нем, как о постороннем человеке.
— Значит, ты меня считаешь чужим, да, Маргарит? — глухо спросил он.
— Почему это волнует тебя, Ара? Конечно, мы чужие в том смысле, что не родственники.
— Не родственники, но… ведь чужой мужчина и чужая девушка становятся самыми близкими людьми друг для друга!
— О, мой Ара! — вырвалось у Маргарит.
— Моя Маргарит… — шепнул Ара.
Они еще долго стояли у окна и шепотом говорили те слова, которые так дороги всем в эти минуты.
Заря окрасила небо, когда Маргарит перегородила стульями комнату, завесила их одеялом и, уже после того как Ара лег, не раздеваясь, прилегла на постель матушки Шогакат.
* * *
Рано утром Шогакат-майрик осторожно вошла в свою комнату (у нее был второй ключ). Видно было, что она провела тревожную ночь. На цыпочках она тихо подошла к кровати сына. Ара мирно спал. По лицу Шогакат-майрик скользнула улыбка облегчения. Она что-то шепнула, перекрестила сына и обернулась к своей кровати, предполагая, что на ней спит Габриэл.
— Пошли тебе бог счастья, Габриэл-джан, — пробормотала она вполголоса, — на радость твоим родителям!.. Ну что тебе стоит уступить кусочек своего бесстрашия моему бедному Ара?!
Для Шогакат-майрик не были тайной тяжелые переживания сына: она знала, что Ара боится темноты и одиночества.
Как-то раз она осталась ночевать у Вртанеса, Ара был дома один. И вот уже заполночь он прибежал к матери, бледный, полуживой от страха. На следующий день, пересилив себя, Ара признался ей в своей слабости, которую тщательно скрывал до этого. Эта болезнь сына глубоко удручала Шогакат-майрик, и она не решалась никому рассказывать о ней. Не говорила она даже Вртанесу, и не потому, что не доверяла старшему сыну, а из боязни причинить ему лишнее огорчение. Кроме того, Шогакат-майрик считала, что есть вещи, о которых не должен знать даже родной брат. Она страдала молча, не зная, как вылечить Ара от припадков болезненного страха. Это и было причиной того, что она так настойчиво уговаривала Габриэла переночевать с Ара.
