— Маргарит, пойдем к нам!
— К вам? Так поздно?.. Нет, нет, мне пора домой, наши будут беспокоиться. Если тебе не хочется меня провожать, я пойду одна, я не боюсь.
— Маргарит, пойдем, прошу тебя!
— Хочешь, я приду завтра днем?
И, переговариваясь так, они шли вверх по улице Абовяна. Если уж говорить правду, то Маргарит не беспокоилась о том, что родные будут ждать ее: она часто оставалась ночевать у Ашхен, а сегодня нарочно предупредила дома, что Ашхен, вероятно, не отпустит ее. Но ей показалась странной просьба Ара. Разве удобно ей пойти к нему, тем более что Шогакат-майрик нет дома? Насколько она успела заметить, раньше Ара не была свойственна такая смелость. Что же заставляло его настаивать на своей просьбе? Но Ара с тем же мягким упорством продолжал:
— Нет, я хочу сейчас, теперь. Вот мы дошли до нашей улицы. Пойдем, Маргарит.
— Ведь уже поздно, Ара! Ну ладно, раз ты так просишь, зайду на полчаса, только с условием, что ты мне покажешь «Бабушку и внучку». Цовинар мне рассказывала, что она позирует тебе…
— Рассказывала, да? — с забившимся сердцем переспросил Ара. — Но ведь это пока только эскиз. Да и кроме того, картины надо рассматривать при солнечном свете.
— Раз так, я не пойду.
— Нет, нет… Ну, сама скажи: разве ты согласишься сыграть музыкальную пьесу, прежде чем выучишь ее?
— Если ты мне покажешь свою незаконченную картину, я тоже соглашусь играть тебе еще не совсем готовую пьесу.
— Я мало понимаю в музыке, и твои пьесы будут мне казаться прекрасными. А незаконченная картина вряд ли может произвести впечатление.
Они уже подошли к дому, где жили Ара с матерью.
— Вернемся, Ара, неудобно, уже поздно…
— Ну, честное слово!.. — запнулся Ара.
На этот раз Маргарит уже явственно почувствовала мольбу в голосе Ара. В ней проснулось любопытство: что заставляет Ара так настойчиво приглашать ее к себе? Неужели он считает, что они должны объясниться? Маргарит стало неловко. Как-то нехорошо вышло — спровадили Габриэла, чтобы остаться вдвоем… Она нехотя поднялась по лесенке и, пройдя по длинному балкону, вошла в комнату. Ара зажег свет и распахнул окно. Свежий ночной воздух хлынул в комнату.
В первые минуты ни Маргарит, ни Ара не решались заговорить. Маргарит заметила, что Ара стал как будто еще больше робеть, очутившись с ней наедине. Маргарит начала перелистывать большой альбом, лежавший на столе, порою расспрашивая Ара о его замыслах. Ара воодушевился; он не только с жаром объяснял ей свои замыслы, но и вдавался в подробности законов живописи.
