Студеная вода — в глубоком колодце,
Моя любимая — в глубоком ущелье…
— А ну, молодежь! — остановившись, чтобы перевести дух, сказал Наапет. — Если уж я два круга прошел, вам следует не меньше двенадцати. Я теперь погляжу на вас!
Несмотря на это приглашение, все снова уселись за стол.
Тартаренц решил завязать более близкое знакомство с Заргаровым: выяснилось, что тот очень близок к одному влиятельному лицу, которому Тартаренц давно уже хотел пожаловаться на то, что его не ценят. Заргаров очень охотно обещал Тартаренцу познакомить его со своим влиятельным приятелем.
Пробило восемь часов. Елена стала собираться домой. Несмотря на уговоры Шогакат-майрик и Седы остаться выпить чаю, она одела Зефиру и, поблагодарив, стала прощаться. Ее примеру последовали Зохраб и Заргаров. Прощаясь с Асканазом, с которым Елена держалась запросто, как с деверем, она поцеловала его и сказала:
— Когда вернешься, сразу же приходи к нам!
Асканаз поблагодарил ее, обнял Зохраба и холодно протянул руку Заргарову.
Тартаренц, которому хотелось закрепить свое знакомство с Заргаровым, тоже собрался уходить. Он обратился к Ашхен:
— Я приду домой попозже.
— Ашхен сегодня у меня ночует, — вмешалась Седа.
Тартаренц кинул многозначительный взгляд на Асканаза, потом взглянул на Ашхен и пожал плечами.
— Ну и пусть ночует! — бросил он, выходя вслед за Заргаровым.
Напившись чаю, собрались уходить и Наапет с Михрдатом. Наапет крепко обнял Асканаза, поцеловал его и промолвил:
— Счастливо доехать, счастливо вернуться тебе, сынок. Говорят, хочешь полететь на самолете, да? Ну, путь тебе добрый! Я там распорядился, чтоб Гарсеван и Аракел доставили тебе фрукты на аэродром.
— Ну, зачем ты беспокоился, Наапет-айрик! — запротестовал Асканаз.
Обняв в свою очередь Асканаза, Михрдат несколько раз поцеловал его, приговаривая:
— Это я, а это — Сатеник.
Асканаз проводил старых друзей до ворот.
Михрдат не настаивал, чтобы Габриэл вместе с ним вернулся домой. Хотя он и не знал, какие отношения у Габриэла с Маргарит, но чувствовал, что его сыну приятно еще побыть с нею.
После их ухода все снова уселись за стол. Седа увела спать Давидика и Тиграника. Цовинар обрадовалась, что может, наконец, сесть за стол со взрослыми. Никому не хотелось есть, но Седа накрыла стол для ужина. «Когда человеку предстоит дорога, стол всегда должен быть накрыт!» — говорила Шогакат-майрик, и Седа свято выполняла ее наказ.
Шогакат сидела против Асканаза и не сводила с него глаз, словно стремясь запечатлеть его образ в своей душе. Вздохнув, она покачала головой и тихо сказала Асканазу:
