Окутанная тайной аура пансионатов «Лебенсборн» очень скоро дала повод для кривотолков. В Третьем рейхе уже курсировали передаваемые шепотом слухи о якобы «помощи при зачатии». В июле 1944 г. действительно дошло до официального запроса в СС некой Лиза-Марии К., действительно ли существуют «так называемые пансионаты по оплодотворению». Видно, у «фройляйн К.» была такая надобность, потому что она просила дать адрес. Руководство СС прореагировало нервозно, и его шеф распорядился произвести следствие о распространении слуха. Были допросы и тайные дознания. Гиммлер публично отметал всякие разговоры о пансионатах «Лебенсборн» как о «фермах по разведению или случных пунктах» (его собственные слова) и как заведенный постоянно повторял одни и те же фразы о «чести и достоинстве семьи», которые лежат в центре политики СС в отношении семьи. Но втайне он предпринял первые шаги, которые в конечном счете имели бы следствием именно такую программу выведения «расы господ», от которой он публично отрекался. 8 мая 1942 г. Гиммлер писал из ставки фюрера своему адъютанту, группе-нфюреру СС Нолю: «Дорогой Поль, совершенно секретно я дал штандартенфюреру СС Зольману [председателю Товарищества «Лебенсборн»! задание спланировать и расширить главное отделение [программы «Лебенсборн» в Мюнхене) сточки зрения уже имеющихся на сегодня примерно 400 000 женщин, которые из-за войны и погибших на ней не могут найти мужей. Здание должно быть подобающим и представительным соответственно благородным мыслям и чести незамужних матерей». Счастье материнства на благо отечества, без мужей и с помощью организации «Лебенсборн» — тогда это действительно могли бы быть «фермы по разведению», о которых говорит легенда и которых в своем фильме пробудил к жизни Артур Браунер.
Однако честолюбивый проект застрял в неразберихе войны. Документами не было подтверждено ни одного случая «контролируемого размножения». Сотрудники программы «Лебенсборн» на соответствующие запросы всегда давали отрицательный ответ со ссылкой на то, что «такой щекотливый и тяжелый вопрос» решается только заинтересованными лицами и не соответствует уставным целям товарищества.
Притом такой шаг был бы вполне присущим системе: «Самое важное на будущее — чтобы мы имели массу детей», — выдвинул в качестве постулата Адольф Гитлер в начале войны. «Верному Генриху», его, как он полагал, самому лояльному соратнику, этические сомнения при достижении национал-социалистических целей будут, безусловно, чужды. Однако в разгар войны высшим требованием был покой на семейном фронте. Ничто не должно было подрывать боевой дух войск. После своего эксперимента с «приказом о совокуплениях» Гиммлер был осторожен: в 1939 г., через два месяца после начала войны, в секретном предписании он потребовал от своих солдат заботиться о многочисленном потомстве, «даже если это выходит за рамки вероятно необходимых буржуазных законов и обычаев… даже вне брака». Реакция была обратной. Шефу СС пришлось отменить «приказ о совокуплениях». Подобные «деликатные проблемы», как это сформулировал Геббельс, в случае распоряжения об искусственной «помощи при оплодотворении», следовало пока отложить.
