Зачем сидите здесь, у алтарей,
Держа в руках молитвенные ветви,
В то время как весь город фимиамом
Наполнен, и моленьями, и стоном?
Иосиф, конечно, узнает эти слова из Пролога к «Эдипу-царю» Софокла. Сначала он не понимает, почему они звучат здесь, в клубе 15-го ремонтно-строительного управления, но по мере того, как начинают развиваться события, все становится предельно ясно, и различие между устрашающим и трагическим проявляет себя в полной мере.
Судья Савельева (откашлявшись в кулак):
Настало время подвести итог.
Хор (составлен из заседателей, общественного обвинителя, а также ряда свидетелей обвинения):
Пора, пора, покоя сердце просит!
Судья Савельева:
Пусть скажет он, певец вершин,
хоть это труд и стыд напрасный.
Иосиф:
Пора, пора умней мне быть.
Судья Савельева:
Слова не мальчика, но мужа!
Итак, мы внемлем.
Иосиф:
Человек с головой, конечно, пытается перехитрить систему – изобретая разные обходные маневры, вступая в сомнительные сделки с начальством, громоздя ложь на ложь, дергая ниточки семейных связей. На это уходит вся жизнь целиком. Но ты поймешь, что сплетенная тобой паутина – паутина лжи, и, несмотря на любые успехи и чувство юмора, будешь презирать себя. Это – окончательное торжество системы: перехитришь ты ее или же примкнешь к ней, совесть твоя одинаково нечиста. Народная мудрость гласит, что нет худа без добра, – справедливо, видимо, и обратное. Амбивалентность, мне кажется, – главная характеристика нашего народа. Нет в России палача, который бы не боялся стать однажды жертвой, нет такой жертвы, пусть самой несчастной, которая не призналась бы (хотя бы себе) в моральной способности стать палачом. Наша новейшая история хорошо позаботилась и о тех и о других. Какая-то мудрость в этом есть. Можно даже подумать, что эта амбивалентность и есть мудрость, что жизнь сама по себе не добра и не зла, а произвольна. Может быть, наша литература потому так замечательно и отстаивает добро, что чересчур сильно ему сопротивление. Будь эта направленность только двоемыслием, это было бы прекрасно; но она гладит против шерсти инстинкты. Именно эта амбивалентность, я полагаю, и есть та «благая весть», которую Восток, не имея предложить ничего лучшего, готов навязать остальному миру. И мир, кажется, для этого созрел>[3].
1 голос из зала:
Смотри-ка, как заговорил.
2 голос из зала:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!
П. Денисов:
