Е л е н а. Никто не просит, не езди.
Л ю д м и л а. Жрать чего будем? Без меня давно бы с голоду подохли.
Е л е н а. Спасибо, доченька.
Л ю д м и л а. Оставьте… «Доченька»… Или на подачки Скворцова надеетесь? Так не смейте крупинки брать от него!
Е л е н а. Побойся ты бога. Человек от души, от доброты помогает, а ты… Не понимаю: что тебе надо?
Л ю д м и л а. Оно и лучше.
Входят М и х е й и Г л а д ы ш е в.
М и х е й. Проходите, доктор. Каким ветром?
Г л а д ы ш е в (в старинной шубе с огромным воротником). Я запросто, по-соседски. Здравствуйте!
Л ю д м и л а. Здравствуйте. Перепугали нас.
Г л а д ы ш е в. Громко стучал? Опасно на улице. У своего дома, а знаете… (Снимает шубу.) В одну тысячу девятьсот двадцать втором году от рождества Христова ожидать милосердия от прохожих не приходится.
Л ю д м и л а. Не только от прохожих… Простите, я вас оставлю. Отдыхала с дороги.
Г л а д ы ш е в. Промышляли? Успешно?
Л ю д м и л а (поднимаясь по лестнице). Не очень, но и не с пустыми руками вернулась. (Уходит.)
Г л а д ы ш е в. Не женщина, а удивление. Действует вполне по-современному. Великолепная житейская цепкость… Здравствуйте, Елена Ивановна. Как здоровье?
Е л е н а. Здравствуйте, Степан Петрович. Заплуталась где-то моя смерть. Не доберется никак. Пока живу.
Г л а д ы ш е в. Крепиться надо. (Греясь возле печки.) Тепло, в самом деле тепло… Как поживает Любовь Михайловна? По слухам, с ней было несчастье?
Е л е н а. Чуть не погибла. Из леса дрова через реку вывозила. И вместе с лошадью в полынью попала.
Г л а д ы ш е в. Какой ужас! Зимой, в сорокаградусный мороз… Верная гибель. Организм у всех так истощен… Ну и что же?
Е л е н а. Нашелся добрый человек, спас.
Г л а д ы ш е в. Говорят, он у вас теперь… вроде квартиранта?
М и х е й. Зачем «вроде»? Настоящий.
Г л а д ы ш е в. Почему меня не позвали? Я бы с радостью помог.
М и х е й. Другой доктор лечил. Без приглашения явился.
Г л а д ы ш е в. Что делается?! Что делается?! До варварства, до дикости дошли… Девушек посылают рубить дрова!
Е л е н а. Внучка говорит — не посылали. Ездили добровольно, кто хотел.
Г л а д ы ш е в. Не верьте. У них, у этих комсомольцев, говорят, железная дисциплина. Удивляюсь — как вы разрешили?
Е л е н а. Разве молодых удержишь… Коль зелено — все сердцем велено. Ну, вы разговаривайте, а я самовар приготовлю. (Уходит.)
Г л а д ы ш е в (оглянувшись). А если бы вы знали, какой у них разврат царит! Для комсомолки считается позором, если она свою честь бережет. Да! Да!
