Н а т а ш а (мечтательно). А меня высотные здания возвышают. (Продолжительная пауза.) Если бы ты был рабочий… Простой рабочий… Как бы я ждала тебя по вечерам. А ты, чумазый, усталый, приходил бы домой и просил есть. Какие бы борщи я готовила тебе! (Шепотом.) Я уже купила книгу по кулинарии.
З а х а р о в. Ты начинаешь снова?
Н а т а ш а. Я сегодня читала «Комсомольскую правду». Там напечатан очерк об одном молодом каменщике. Он строит вон тот высотный дом. Я почему-то подумала: если бы ты работал с ним в одной бригаде, ты был бы как он… Нет, даже лучше его. Ведь ты сильный. (Пауза.) Как приятно его невесте. У него непременно должна быть невеста. Сегодня эта счастливая девушка шла по улицам Москвы и ликовала: со всех сторон с газетных витрин на нее смотрел ее любимый. У него такая добрая, хорошая улыбка. (Повернулась и положила руки на плечи Николая.) Оставь свою работу, сделай это для меня. Ведь иначе мы не сможем быть вместе. Ты же знаешь характер мамы. Ведь все можно сделать просто: ты пойдешь в бригаду к этому знаменитому каменщику, он тебя возьмет. (Мечтательно.) Этот дом виден из окна моей комнаты. Когда мне будет трудно, я подойду к окну и увижу, как там, высоко-высоко, работаешь ты. Ну, что ты молчишь?
З а х а р о в (тихо, печально). Через год, а может, и раньше этот дом выстроят, и в него переедут жильцы. Бригада твоего знаменитого каменщика перейдет в другое место и там будет строить новый дом. И этот второй дом будет также выстроен, и в него вселятся москвичи. Настанет время и наши потомки вспомнят этого каменщика и поставят ему памятник на той самой набережной, где он заложил первые камни этого гиганта… Да, да, когда-нибудь не будет и милиционеров. Все люди будут хорошие, честненькие, добрые. Не будут красть, убивать, не будет хулиганства… Тогда невесты не будут уговаривать своих женихов, чтобы они не возились с преступниками…
Н а т а ш а. Я с тобой вполне серьезно, а ты!..
З а х а р о в (не обращая на ее слова внимания). А сегодня… сегодня еще много семей живет в коммунальных квартирах. Все они в этот дом не вселятся. В тихих московских двориках старых домов подростки иногда играют в карты… Не в преферанс… Эти играют в очко. А если случается, что неудачник проигрывается, то он идет в магазины, к кассам, бродит по аллеям парка… Как коршун, вьется над добычей. А когда наступает удобная минута — против кошелька, в котором еще неизвестно что есть, он ставит на карту свою свободу, а иногда и жизнь.
