Ваша болгарская подруга Катя Манева.
Мы с нетерпением будем ждать ответа!»
Опять тот же вопрос: как она воевала?
Но разве ее дорога в небо началась в сорок первом? Если уж говорить о фронтовых делах, если говорить о том, как стала она летчицей, то прежде всего надо вспомнить детство и юность.
ДОРОГА В НЕБО НАЧИНАЕТСЯ НА ЗЕМЛЕ
Серые сакли с плоскими крышами прилепились, словно ласточкины гнезда, к каменистому склону Дарга́вского ущелья. Здесь стоит аул Южный Ламардо́н, в одном из жилищ которого родилась Илита.
Отца ее звали Крим, по-русски — Кирилл; а мать — Ама, или Анюта. Сколько помнила Илита своих родителей, они всегда работали, всегда были заняты делом: прокормить такую большую семью — не шутка. Семь девочек и один мальчик. Как говорится, целая орава. И каждый ребенок прожорлив, словно галчонок, каждый просит: «Есть! Есть! Есть!»
Дауровы владели маленьким клочком земли, таким маленьким, что, по выражению Крима, его можно было бы прикрыть буркой. Обычно удавалось собрать с участка всего несколько пудов зерна — овса или ячменя. Семья жила бедно. Отец частенько уходил с другими бедняками в горы ломать камень; алда́ры — князья за бесценок скупали этот камень для своих построек. Илита помнила, как ее сестры вместе с подружками летом и осенью ходили в горы, собирали ягоды и дикие яблоки, — даже это считалось тогда лакомством.
Кончилась гражданская война. В 1921 году, когда на Северном Кавказе окончательно установилась Советская власть и у алдаров отобрали земельные наделы, жители аулов, ютившиеся на каменных бесплодных уступах гор, переселились в зеленую плодородную долину. Это было ранней весной, и Ама всю дорогу несла свою меньшенькую — Илиту — на руках. Горцы, в сбитых сапогах, в драных бурках, шли по этой благословенной земле, все еще не веря, что отныне она будет принадлежать им, что времена нищеты и голода ушли навсегда.
Жители Южного Ламардона остановились на берегу буйного, скачущего по камням Терека. Первой заботой переселенцев было построить хотя бы шалаши, времянки, чтобы как-то укрыть детишек и стариков от ненастья. А уж потом, позже, предстояло подумать, как поставить настоящие дома, в которых можно будет жить по-человечески.
Свое новое село переселенцы назвали Фарн. Почему? Да потому, что «фарн» — на осетинском языке — означает счастье, благополучие, изобилие, богатство! Какой мог быть «фарн» у ламардонцев до революции? Ведь тагаурские алдары, всесильные в этом краю, не только лишили бедняков земли, они запретили свободу передвижения от села к селу. Нельзя было, например, без их разрешения проехать ущельем; тех, кто осмеливался нарушить этот порядок, били плетьми, сталкивали с горных круч.
