— Положение у него тяжелое. — Подумав немного, он добавил: — Решил восстанавливать плотину.
— А справитесь вы со строительством и с восстановлением плотины?
Александров нерешительно пожал плечами и, чтобы избежать дальнейших расспросов, протянул заказы на оборудование. Начальник нехотя отпустил его, решив поговорить с Вороновым.
Оформив наряды и побродив по отделам и складам, Александров пошел в дом для приезжих.
Ночью он метался без сна на постели, потом встал и взял у дежурного градусник. Ртутный столбик поднялся выше тридцати восьми. Пришлось пойти утром в районную больницу. Седой старичок в очках с широкой оправой выслушал его, постукал по груди. Не сказав ничего, велел сдать анализы и послал на рентген.
На следующий день врач встретил его с озабоченным видом. Он молча снял очки, повертел их в руках и начал расспрашивать:
— Чем вы болели в детстве?
Александров усмехнулся:
— Как все дети: коклюшем, корью.
— Как у вас раньше было с легкими? До ранения?
Александров уклонился от ответа:
— А что с ними? — спросил он.
— Видите ли… — Врач зачем-то надел очки и коротко сказал: — Вам надо ехать в санаторий. Чем скорей, тем лучше. Идите в райком союза, попросите путевку в Крым. Я уже звонил туда.
— Что же со мной? — спросил Александров, не в силах скрыть волнение.
— Туберкулез легких. Процесс, небольшой. Не расстраивайтесь, Крым вас вылечит.
— Мне нельзя сейчас уезжать.
Врач спокойно объяснил:
— Повидимому, вы перенесли тяжелую простуду на ногах. Но болезнь еще в такой стадии, когда ее легко остановить, если вы не будете медлить. До отъезда придется полежать в постели.
— Я не могу лежать — мне же надо монтировать электростанцию…
Врач развел руками.
Александров зачем-то прошел в дом приезжих, но там ему не сиделось, отправился на склад сплавной конторы, но и там задержался не больше часа. Он долго кружил по улицам, пока, наконец, решился и зашагал в профсоюзный комитет. Председатель комитета сочувственно посмотрел на Александрова. Это сочувствие совсем расстроило его.
— Мы уже знаем, нам звонили из больницы. Как только получим путевку, сразу сообщим вам…
Он снова вернулся в дом приезжих, закрыл дверь на крючок и улегся. С улицы доносилась веселая возня играющих детей. Он поднялся и закрыл форточку. Но теперь в комнате стало угнетающе тихо.
Не первый раз врачи говорили Александрову о его слабом здоровье. Но ему всегда казалось, что врачи обманываются и напрасно пугают его. Сколько уже прошло времени после ранения, он и не вспоминал о тяжелых госпитальных днях. Он работал, жил, думал о том, что на его век дней хватит, их, правда, запасено не с решето, как говорит хорошая поговорка, но все самые большие его дела были еще впереди. Он не думал о смерти, хотя понимал, что она существует где-то рядом с жизнью. Ему почему-то казалось, что умирают только те, кто уже все сделали, или те, кому и делать нечего, кто не сопротивляется смерти. Но сам-то он еще только собирался начать жить.
