— Ах, иногда так хочется забыться! Вот и потянешься к старому роману…
— Да вы ведь сами замкнулись в четырех стенах, никуда не ходите…
— А к кому ходить? К соседям? Так у меня сосед — Степаненко. С ним даже говорить не хочется. Хоть между нами стена, но я все равно боюсь, когда он там грохочет, пьяный.
— Да, Степаненко… это очень несчастный человек, — сказала Айно. И, немного подумав, добавила: — На вашем месте я попыталась бы помочь ему. И кто знает… Простое человеческое сочувствие так много значит… А к тому же… У нас, карелов, говорят: «Если надоело быть одному, разведи огонь, всегда путник подсядет…» Вот и было бы вам с кем вечера коротать, — шуткой закончила Айно.
— Нет, нет, увольте! — Матрена Павловна презрительно пожала плечами. — Я не гожусь в сестры милосердия.
Айно ничего не ответила. Отобрала для себя книгу и, попрощавшись, вышла из этой комнаты, где сам воздух, душный, пропыленный, казалось, источал скуку. А по дороге в больницу думала о том, какие разные люди собрались здесь, в этом маленьком поселке, живут бок о бок с ней…
Оставшись одна, Матрена Павловна приоткрыла занавеску и поглядела в окно. Под окном на спортплощадке мальчишки играли в волейбол, хотя земля была еще сырая. Воронова быстро задернула занавеску и отошла от окна. Доносившийся со спортплощадки шум раздражал ее. Не любила Матрена Павловна мальчишек. Они всегда приходили в библиотеку гурьбой и, выбирая книги, так галдели, что голова шла кругом. Она не могла простить им и того, что они упорно называли ее «тетя Мотя», а не по имени и отчеству, как она им велела.
Впрочем, в памяти Матрены Павловны сохранился один мальчик, о котором у нее остались добрые воспоминания. Ей было тогда лет двадцать. Она только что окончила педагогический техникум и приехала в отпуск к родителям. Отец в те годы жил хорошо и не жалел денег на наряды дочери. По хозяйству ей тоже не давали трудиться, — она ведь была уже учительницей. Матрена ходила по деревне в коричневых полуботинках, легком шелковом платье и в широкополой шляпе, украшенной большим бантом. В руках у нее всегда была какая-нибудь книга и зонтик.
Отец в то лето нанял в пастухи сына одной бедной вдовы, четырнадцатилетнего мальчика Мишу. Он бегал босиком, в домотканных штанах. Однажды, сидя у раскрытого окна со своей книгой, Матрена почувствовала чей-то взгляд. Она подняла голову. Под окном стоял Миша, уставившись на нее большими, задумчивыми глазами. Матрена отметила про себя, что этот пастушонок очень красив, жаль только, что плохо одет.
