Спрашивая его о том, почему он так долго откладывает срок ее переселения в город, она хотела, чтобы он сказал ей ясно и откровенно, чтобы ей не думалось…
— Мы уже говорили об этом не раз, — ответил он, пожав плечами. — Так надо, так лучше и надежнее. Мы же верим друг другу?.. А у меня по горло работы, диплом… А с переездом, знаешь, сколько будет хлопот? — говорил он, и от нее не скрылось выражение недовольства в его взгляде.
— Ну ладно. Тебе виднее. Я готова на все, — уже покорно соглашалась она, желая любой ценой избежать ненужной и опасной размолвки, которая потом заставит страдать обоих, особенно ее.
Марии легче было подчиниться ему во всем, чем добиваться уступок с его стороны. Правда, ее положение становилось мучительным, невыносимым, но он и сам понимает все это. А за то, что она покорна ему и готова для него на все, чтобы не обременять его, не мешать ему поскорее защитить диплом, он будет больше ценить и любить ее.
— Только пиши мне почаще… а то я очень жду. Пиши обо всем, что думаешь… а если будешь занят, пиши немного, но почаще, — повторила она свою просьбу. И был трогателен этот просящий и ждущий взгляд.
Авдентов увидел ее большие серые глаза, полные слез, смотревшие на него с надеждой, улыбкой и тоской, — и ему стало жаль ее и стыдно за себя… А нежность его, от которой Мария опять почувствовала себя уверенней и счастливей, показалась ему ничтожной, унизительной милостыней, какую подал он за ее большие человеческие чувства.
Уже смерклось, когда они подходили к поселку, за которым была станция. Густые сумерки окутали землю, а в небе не загоралось ни одной звездочки. Оно мрачнело, все ниже опускалась мглистая тьма. Невдалеке светили фонари у станции, и, когда Мария поглядела туда внимательней, то заметила, что вокруг них замельтешила серебристая сетка.
— Миша, смотри… снег! — изумилась она. — Вот странно!..
— Весной погода переменчива, — ответил он, глядя в ту сторону, куда указывала Мария.
Но снег уже вился и над ними — пока редкий, но живой и беспокойный: ветер усиливался. Ночь надвигалась быстро, окутывая лес за полустанком, Уже из вида скрылись дальние улицы поселка, и красный глаз семафора мигал все чаще и чаще.
— Не домой ли тебе идти, пока не поздно? — спросил Михаил не без тревоги, ведя Марию под руку. — А то разгуляется метель, — и чего доброго… Видишь, какое беспокойство в природе…
— Нет, нет!.. Я провожу тебя, — почти вскрикнула она.
— Одной ведь идти придется?..
