Когда же мы встретимся? | страница 71
— Очень похоже.
— Ну да это, тогда далеко было друг к другу ездить, — помогал Егорка. — На санях, без трамваев.
— Какую, ну да это, глупость ты говоришь! За дверью, это, у меня будешь, должно быть, шутить. Или мать приведешь. Нет матери, веди сестру, должно быть. Пушкин за него жизнь отдал, а он, ну да это, до двадцати лет будет из резинки стрелять.
— А еще, — вылез из ванной Никита, — Устиныч так говорил: «Ну да это, по вечерам мать Некрасова была чуткая и образованная женщина!»
— Вот почему Егор наш писал прекрасные сочинения. По таланту близок к Устинычу.
— Началось! — воскликнул Егорка. — Завтра с Антошкой совсем меня доконаете. Я тупой, не остроумный, пользуйтесь, змеи.
— Мга-а, — подошел Никита, обнял Димку, поздоровался. — Расскажи, Димок, что тут в Кривощекове? Сурикова здесь? Девчонки нас помнят? Спортом занимаешься?
— К Оби пойдем, все узнаешь… — сказал Димка. — Давайте попьем чаю и пешком…
— А хорошо! — поднял руки Егорка. — Опять я спать не буду, Что нам? Откуда мы знаем, когда еще выпадет быть вчетвером? Сразу! Да еще на родине. Где у тебя гитара, Никита?
— Саня! — крикнул Никита братишке. — Подай этому бездарному актеру гитару!
— Смейтесь, наглецы, — подстраивался Егорка, — я сегодня добр, можете издеваться над маленьким глупым Егором. Что вам? Заказывайте, барин.
— Что Лизе пел…
— S’il vous plait. Je suis d’accord pour tout…[1]
— Люблю эту рыжую зануду, — тихо и серьезно сказал Димке Никита. — Самый счастливый из нас.
— Что ты там шепчешь ему?
— Говорю, какой ужасный ты тип.
— Точно, — согласился Егорка. — Маленький глупый Егор! Морды! — передразнил он Мисаила. — Вы меня забудете?
— Ха-ха! Чаю ему налейте! — закричал Никита. — Половой, чаю!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не лучше ли мне теперь оставить героев одних? Я провожу друзей до Горской, к Оби, и отпущу, к вокзалу они дойдут без меня. Выскочит из алма-атинского поезда Антошка, они обнимутся и вернутся пешком в Кривощеково. Когда они так еще встретятся, кто знает? Пусть же поговорят зимней ночью уже без авторской воли. И если я в своих главах безбожно наврал, то простите меня, друзья. Я не хотел, и как ни плохо, как ни далеко мною написанное от того, что было, оно все-таки похоже на нашу жизнь, которой уже нет и никогда больше не будет…
