— Верно, — сказал я, возвращаясь к стойке. — В этом ты прав. А вот что вино разбавляешь — не прав!.. Дай-ка мне еще одну анисовку.
— Не дам.
— Как это так? А план?.. Товарищ милиционер…
Обернулся — милиционера уже и след простыл. И железнодорожников нет — удрали. Видно, я в самом деле был порядком пьян. И до того мне стало грустно — все-то от меня убежали, снова я один как перст. Прямо хоть плачь! Захотелось вдруг заорать, устроить бучу, да такую, чтобы вмешалась милиция, но я передумал. Какая от этого польза? Я покинул забегаловку, которую неизвестно почему нарекли закусочной, и двинулся куда глаза глядят. Тоже мне, не смог даже милиции насолить!..
Шагаю по улице, а в душе свербит — хорошо бы сейчас полаяться с кем-нибудь. Но с кем? Тихо вокруг, пусто. Еще и десяти нет, а все расползлись по своим углам. Зеленая, провинциальная скука! Пересекаю площадь, останавливаюсь посередине, там, где белым кругом обозначено место милиционера, и начинаю регулировать несуществующим уличным движением. Никто мне не препятствует. Некому препятствовать! Иду дальше. В ногах особой уверенности не ощущаю, но постепенно ветерок освежает меня. Со стороны Марицы веет прохладой.
Я поворачиваю к реке. Мной овладевает желание искупаться. А что? Сейчас июнь, ночь теплая, я один… Прохожу по мосту на тот берег, спускаюсь к ракитнику. Никогда еще не был я таким решительным. Впервые так радует меня природа. До чего же я сообразительный! И наблюдательный. С поразительной настойчивостью упиваюсь красотой июньской ночи. Все отлично видно. От моего ястребиного взгляда не ускользают даже ветки прибрежной вербы. Они словно вырезаны из вороненой стали, но я-то знаю, что это обыкновенные зеленые листочки. Миную рощицу акаций и незаметно для себя оказываюсь у самой кромки берега. Передо мной река — широкая, полноводная. Слышатся всплески: вроде бы кто-то купается? Нет, никого. Река спокойна. На другой стороне виднеются корпуса комбината. Градирни похожи отсюда на гигантские кринки, а трубы уставились в небо, будто орудийные стволы. Мерцает множество огней. Высоко к небесам тянутся багровые дымки — это серный цех. Слышен непрерывный гул, подобный грохоту мчащихся под землей поездов. Я стою как зачарованный. Ноги затянуло в холодный песок, не могу сделать ни шагу. А река все бежит, плещется о берег, рокочет комбинат, огоньки подмигивают мне, словно хотят что-то сказать.
Тонкими легкими полосками скользят облачка. Между ними проглядывает луна, но она не может соперничать в яркости с заводскими огнями. Я выискиваю взглядом, где кислородный цех, суперфосфатный, механический, автобаза. Вся эта громада напоминает мне старинную крепость. Я воин из этой крепости, воин с грузовиком. И вдруг одиночества моего как не бывало. Я пробую декламировать стихи Вапцарова о заводе будущего, только не могу вспомнить ни строчки. Эх, сюда бы сейчас Виолету — она-то все знает!
