К чаю прилагались сухари и неизменный шпротный паштет, фирменное блюдо на этой стоянке. Приняв внутрь две кружки крепко заваренной жидкости, штук семь сухариков, размером с пол ладони и банку тёмной массы, отдал себя в лапы Виктора, готового работать со мной день и ночь напролёт. Перед сном мне выдали надувной матрац, тонкое, светло сиреневое одеялко и пожелав спокойной ночи предупредили, что разбудят рано. С утра мы, все вместе, идём в магазин, за продуктами и пробовать дозвониться в Москву. Я не против. Продукты и мне купить надо. Не собираюсь же объедать, принявших меня в свою компанию, людей. Прошли времена, когда я им в рот заглядывал по каждому вопросу. Теперь могу и сам за своё реноме постоять.
Дорогой, Аркаша болтал с Виктором, а меня взял в оборот их общий друг — товарищ майор, как обозвал его мой знакомый. Я помню, что это воинское звание, но где оно располагается в табеле о рангах, забыл, а, скорее всего и не знал. В армии мне служить не довелось, если память не врёт и не подводят внутренние ощущения.
— Жору как, до города провожал? — спросил меня военный, после недолгой, ничего незначащей пробежки по пустякам, почему то интересующийся только одним членом большого коллектива отдыхающих.
— Ага — простодушно ответил я. — За ними катер приходил. Предложили покататься, ну я и поехал. Когда ещё по морю поплаваешь? А берег с воды хотелось посмотреть. С катера совсем другая картинка видится.
— Ну это да. С катера намного красивее — согласился со мной мужчина и сразу же задал новый вопрос: — Они в порту причалили?
— Кто, Алексей Сергеевич? — спросил я, намеренно выделив главу, несколько дней назад отчалившей команды.
— Ну, а кто же ещё?
— В порту. Потом на вокзал, кажется, поехали. Вроде им в Сочи надо было — предвидя новые вопросы, выдал я «страшную тайну», окутывавшую маршрут следования наших общих знакомых.
— Я в курсе. Они говорили — подтвердил мою догадку офицер и снова спросил: — И, как он тебе?
— Алексей Сергеевич? — преднамеренно задал я, лишний вопрос.
— Он самый — словно предложил прекратить валять дурака, сказал Пётр Сергеевич.
Зделал вид, что задумался. А сам аккуратно, чего то настораживало меня в этом человеке, настроился на его мысли.
— Сложно сказать однозначно — не торопился я выставлять ярлыки. — Мы то и были знакомы с ним, всего ничего. Если так, навскидку, то мне он показался человеком не глупым, с чувством собственного достоинства и не жадным. А в остальном…
