— Что передать им? — безучастно прозвучал голос из-за маски.
— Что я решаю вопрос. Мне нужно ещё немного времени, — Джейсон поднял глаза на постового. Тот также безучастно кивнул, и покинул кабинет.
Он опустил голову на стол, прислонившись щекой к прохладе деревянной столешницы. Дышал глубоко, снова пытаясь понять. Когда-то, очень давно, они спасли Лиз — единственного оставшегося в живых, родного человека. Позволили жить не так как он, не так, как Риверкост, жить, а не выживать. Взамен ему было приказано заниматься организацией Палладиума вместе с теми, кого к нему приставили, помогать в создании Центра, а ещё, швырнули на стол несколько пачек документов, разъяснив, как действовать, как себя вести и за кем следить. Перед ним разложили несколько фотографий, назвав изображённых на них детей «подопечными», на вопросы, кто эти дети не отвечали. Безымянный начальник приказал отправить в Центр каждого из них под любым предлогом. Ему выдали инструкцию, сказав только, что гибель «подопечных» нежелательна. Тогда ему стало невыносимо противно. Джейсон не понимал, что происходит, спорил до хрипоты, отказывался. А потом ему впервые привезли планшет, сказав, что если он забыл, что для него было сделано, то напомнят об этом очень быстро.
Воспоминание встало в горле комом. Он поднялся и снова начал бродить по кабинету. После того, как все «подопечные» уже были в Риверкосте, инструкции стали поступать реже, иногда связной приказывал «списать» кого-то из детей и больше не обращать внимания. Спустя чуть больше десяти лет с их приезда, остался только Ник. Его лицо, обожжённое, со шрамами и желтоватым глазом, всплывало во сне, преследовало даже когда капитан не видел Ника неделями. Зачем он был нужен никто так не объяснил. Это раздражало, злило, лишало рассудка. Он возненавидел парня всей душой, каждой своей жилой. Это из-за него он каждый день боялся, что с Лиз что-то будет не так. Что её могут лишить спокойной жизни, покалечить или даже убить, если с поехавшим, никому ненужным ублюдком, что-то случится.
Они должны были забрать его, оставить Джейсона в покое, не висеть больше над ним чёрной тенью, показывая редкие видеозаписи. В тот момент, когда Ник не вернулся в город всё треснуло по швам. Сердце глухо заколотилось, Джейсон приложил руку к груди. Несмотря на долгую молодость, ухудшающееся здоровье давало о себе знать. На что ещё надеяться — «Прайму» он больше не нужен. Он пытался тешить себя надеждой, что в убийстве Лиз и внуков нет никакой практической пользы. Только для него они важны, только с помощью видеозаписей его контролировали все эти годы. «А что, если… Если видеозаписи старые? Может ни Лиз, ни внуков нет в живых? Что, если…» — его качнуло, и он опёрся рукой на стол. В глазах на мгновенье потемнело. Его просто должно не стать. Тогда Лиз перестанет быть для них инструментом, а убить её… А может её и нет… Джейсон откашлялся. Липкая, но такая возможная мысль вертелась в мозгу бешенным волчком. Его должно не стать. Тогда можно попытаться самому узнать, жива Лиз, или нет. Решение пришло почти мгновенно.
