ФУНГИ. Вы заменили собой радио. Учитывая решительность нашего Писателя, рискованная это должность.
Звонит телефон Доктора.
ДОКТОР (измененным голосом). Алло… Нет, это не главврач – его заместитель. У главврача обнаружили вирус, и он в реанимации… У кого спросить? У него спросить? Он на вентиляции легких… Ах, не надо спрашивать… Ну хорошо, не буду. (Кладет телефон на тумбочку. Задумчиво подходит к окну.) А мир действительно не рухнул.
ФУНГИ. Считаю, что это надо отметить! У меня есть еще одна бутылка, но это, надо признаться, последняя.
ДОКТОР. Не извольте волноваться – у меня в кабинете этих бутылок знаете сколько! Сейчас схожу. (Выходит.)
ДЕПУТАТ. Исключительно, небось, коньяк. И исключительно французский. Почему всем носят французский коньяк – есть ведь и другие напитки?
ФУНГИ. Ну, всем, допустим, не носят. Вот мне почему-то коньяк никогда не дарили – даже отечественный. Молчу уже о французском.
ДЕПУТАТ. А вы, если не секрет, чем занимаетесь?
ФУНГИ. Ну, допустим, пиццу развожу.
ДЕПУТАТ. Французский коньяк за привезенную пиццу – это как-то многовато будет, согласитесь.
ФУНГИ. А вы пробовали нашу пиццу, Депутат? Нет, пробовали? Хотите, я сейчас вам ее закажу? (Достает телефон.) Жаль только, в инфекционную больницу ее никто не повезет.
Входит Доктор с сумкой коньяка.
ДОКТОР. Вот, принес. Просьба ни в чем себе не отказывать.
ПИСАТЕЛЬ. Что, в самом деле французский коньяк?
ФУНГИ (подойдя к Доктору и заглянув в сумку). В самом деле французский.
ДОКТОР. А вы французский не любите? Провинция Коньяк.
ФУНГИ. Да нет, любим, любим… Но не все.
ПИСАТЕЛЬ (закрывая дверь в палату). Так за что мы собирались пить?
ДОКТОР. За то, что мир не рухнул. (Разливает коньяк.) И, если повезет, не рухнет.
ДЕПУТАТ. Что значит – если повезет? У истории есть объективные законы, по которым всё развивается… (Пьет.) Есть, понимаешь, производительные силы и производственные отношения…
ФУНГИ (пьет). Какая чушь – эти ваши производственные отношения!
ДЕПУТАТ. А белка в колесе – не чушь? Я о законах истории, а вы о белках – есть разница?
ФУНГИ. Пока белка крутилась в колесе, это ей казалось законом истории, а перестала крутиться – и ничего. Никакой катастрофы. Оказалось, что крутиться в колесе – не закон. Можно, конечно, заставить и в колесе крутиться. Но это не закон.
ДОКТОР. Что вы думаете, Писатель, о законах истории? В чем они состоят?
ПИСАТЕЛЬ. У истории один закон – ритм! Екклесиаст сказал: время разбрасывать камни – и время собирать камни. И дальше: время обнимать – и время уклоняться от объятий.
