– Как ощущения?
– Кажется, будто я падаю, – прошептала она. Все ее тело было напряжено, пальцы впились в руль.
– Расслабься. Падать гораздо легче, если не сопротивляться.
– А водить?
– Тоже. Все легче, если не сопротивляться.
– Вдруг нас кто-нибудь увидит?
– Тогда я скажу тебе, чтобы ты помахала.
Милли посмеялась и немного расслабилась. Я поцеловал ее в висок, прижатый к моей щеке, и ее словно парализовало.
Черт. Я не подумал – просто действовал.
– Я бы похлопал тебя по спине, но твой лоб ближе, – попытался выкрутиться я. – У тебя все получается. Мы едем.
– С какой скоростью? – произнесла на выдохе Милли. Я надеялся, что дело в ее страхе, а не в поцелуе.
– О, ты буквально летишь, детка! Тринадцать километров в час! С такими темпами мы приедем в Солт-Лейк через два дня, мои ноги онемеют, а Генри захочет поменяться с тобой местами. Поддай немного газу! Хотя бы до пятнадцати.
Внезапно Милли вдавила педаль, и мы рванули вперед.
– Тихо-тихо! – закричал я, накрывая ее руки своими. Боковым зрением я заметил, что Генри зашевелился.
– Даника Патрик – первая гонщица, которая выиграла поул Национальной ассоциации гонок серийных автомобилей, – сонно произнес он, прежде чем снова плюхнуться на спинку кресла. Я быстро покосился на него и увидел, что его глаза закрыты.
Услышав слова брата, Милли заулюлюкала и сильнее вдавила педаль.
– Генри только что сравнил тебя с Даникой Патрик. И он определенно не встревожен из-за того, что ты за рулем. Мальчишка снова уснул.
– Потому что Генри знает, что я крута.
– О да. Крутая Глупышка Милли. Едет со скоростью сто сорок километров в час в тупик[12], – пропел я песню Боба Дилана, полностью наслаждаясь ситуацией.
– Генри тебе доверяет, – добавила Милли себе под нос, и я поборол желание снова поцеловать ее в висок.
Внезапно мне перехотелось смеяться или петь. Мне хотелось расплакаться.
(Конец кассеты)
Моисей
Есть что-то такое в запахе тренажерного зала. Таг его любит. По его словам, зал пахнет лучше, чем свежескошенное сено, женская грудь и стейк вместе взятые. А это его любимые запахи! В зале Тага пахло потом, хлоркой и немного кондиционером для белья. Я недоумевал, почему запах кондиционера настолько силен, пока не осознал, что его источала одежда из-за жара и пота. Это благотворный запах – испарины, мыла и добрых намерений, вперемешку с щедрой дозой тестостерона и самонадеянности. Это запах Тага.
Здесь постоянно играла музыка, хоть и выбор был странным – немного Мерла Хаггарда, немного Металлики, с перерывами на песни Майкла Джексона, Нила Даймонда и Киллерс, чтобы оживить обстановку. У Тага эклектичные вкусы. Ну и еще рассеянное внимание.
