– Выпустии меняяяя!!! – вопль был таким сильным, что она подскочила от неожиданности и поранила руку о неровную кладку прохода.
– Здесь кто-то есть, разве вы не слышите!!! – паника овладела ей. Она поморщилась от боли и осветила кисть: кожа содрана, течет кровь.
Красная капля с руки упала на пол и тут же впиталась в камни.
– Ты о чем, Настя? – граф шагнул к ней.
– У тебя кровь! Дай мне! – Лика провела по ее коже рукой, и ранка мгновенно затянулась.
Шорох и поскребывание отвлекли Настю от раны. Она увидела, как на стене за спиной у графа один из камней выдвинулся вперед и пыль с песком осыпались вниз.
Этот шорох услышал Диего.
– Теперь и я слышу, – он огляделся и как раз вовремя: камень со звонким стуком выпал из стены.
Волосы зашевелились на голове Насти.
– О, господи… – второй камень выпал следом за первым.
Еще одно постукивание и царапанье отвлекло ее: в другой заплате тоже посыпались камни.
Граф вытащил мечи. Сталь зазвенела, словно была рада прийти в действие.
– Отходите отсюда! – скомандовал он.
Ребята в спешке бросились разбирать свое оружие, которое Диего нес в сумке.
Когда она дрожащими пальцами застегивала пояс с мечом, Настя видела, как все ниши пришли в движение, а из первой показалось нечто белесо-серое, на мгновение показалось, это рука. Настя помотала головой, пытаясь сбросить наваждение: не может же быть…
– Черт бы подрал… – выругался граф.
– Что это? – Лика на всякий случай вложила стрелу в свой лук.
– Это замурованные Ватиканом неугодные Церкви кардиналы и прочие служки. Видимо, они еще и охраняют проход.
Белая рука выдавливала камни, в спешке нащупывая слабые места в кладке. В другой замурованной нише показалась голова, замотанная в белый саван.
– Но кладка была нетронутой! – Диего сказал это и превратился в пантеру.
– Моя кровь… это все из-за меня, – Насте казалось, от страха она уже поседела. Просто невозможно физически выносить столько ужаса.
– Не думаю, – покачал головой Ильвир.
– Я сказал: назад! – демон оттолкнул застывшую Настю из прохода обратно в тоннель.
Заживо замурованных, видимо, закатывали в саваны и связывали, потому что они разрывали полуистлевшие саваны и вылезали из ниш. На мгновение, в сознании Насти мелькнуло смешное сравнение с плацкартным вагоном поезда, но полуистлевшие охранники прохода были такими жуткими, что было не до смеха. Их рты были зашиты грубо нитками, плоть местами была порвана.
Настя замерла за спиной графа, не было сил двигаться. На мгновение мимо графа к ней протянулась рука с синими пятнами на белой коже, мумия вдруг открыла рот: шнурки, сшивавшие кожу, разорвали губы, Настя отшатнулась назад с воплем «Мама!», пытаясь нащупать в панике рукоять меча. Ее поймала за плечи Лика. Мумия не смогла пройти мимо графа, он разрубил ее пополам и отпихнул ногой верхнюю часть тела обратно в помещение с нишами. На мгновение он бросил взгляд на девушку, чтобы убедиться, что она в порядке, и тут же вернул свое внимание к нападавшим. Настя видела, как ползали, соединяясь снова, останки, и была благодарна, что отказалась от ужина.
