Особенно для того, кого почти не знает.
Через несколько дней после встречи с Хобартом Герни мой отпуск на Среднем Западе подошел к концу. Я вернулась в свою студию, чтобы снова превращать безжизненные образцы продукции в предметы первой необходимости для людей, которые и не знали, что так отчаянно в них нуждаются, пока им по почте не пришел последний номер Vanity Fair или Cosmopolitan и они не нашли времени пролистать его после работы. Не то чтобы я чувствовала ответственность за то, что превращаю неизвестное в необходимое; даже те работы, что я сохраняла у себя, по сути ничего для меня не значили. Я, конечно, ценила свою работу, хвалила себя за усилия, что увенчались успехом… но мне никогда не приходило в голову давать клички флаконам одеколона, если вы понимаете, о чем я. И я завидовала Хобарту. Он мог любить свою работу, потому что в его воле было делать ее так, как ему угодно. И потому что его начальству из почившей в бозе компании Катца было наплевать, что он там рисует рядом с их логотипом. (Ох, мне бы таких милосердно безразличных клиентов!)
Но еще я жалела Хобарта. Трудно, очень трудно расставаться с тем, что успел полюбить, и оттого тем тяжелее заканчивать процесс созидания и любви, особенно не по своей воле. Что там сказал старик в интервью? Что он был слишком стар, чтобы взбираться на стремянку? Наверное, ему было столь же тяжело принять это, как и то, что он больше не может водить машину, не ставя под угрозу свою и чужие жизни.
Вот что забавно: мне показалось, что если бы он еще мог карабкаться по стремянкам, то до сих пор бы разрисовывал стены кошками в человеческий рост, и не важно, платили бы ему за это в компании Катца или нет.
Честно говоря, про свою работу я бы такого сказать не смогла.
В самый разгар работы над серией снимков для рекламы новых женских духов (по какой-то причине они поставлялись во флаконе, словно сделанном из промышленных отходов, и вовсе не подходившем для аромата, который мог похвастаться «верхними нотками зелени с обертонами корицы», что бы это ни значило; пахли эти духи, как дешевый дезодорант) в студии раздался звонок. У меня стоял автоответчик для фильтрации входящих вызовов, и я могла прослушать сообщение, не отрываясь от процесса съемок… но я бросила все и побежала к аппарату, когда голос на том конце провода задумчиво произнес: «Эээ… это вы подбросили мистера Гёрни до дома пару месяцев назад?»
— Да, это я! Это не автоответчик!
