Внезапно виски укололо, и я дернулся было убрать паршивый «шлем», но… руки и ноги оказались жестко зафиксированы металлическими браслетами. «Замуровали…» — известная фраза сейчас к месту! А дальше я неожиданно вспомнил, как меня звали. Заодно полностью восстановил всю историю своей жизни до последнего момента — когда меня ударили, так банально, по голове чем-то твердым. А потом перед взглядом мелькали лишь люди в халатах и белых масках. Последнее, что запомнилось — операционная лампа с четырьмя ярко светящимися кругами. Но на этом «воспоминания» не окончились. Теперь в голове стали появляться, иначе и не скажешь, иные… хм, знания. Письменность, речь, слова… много слов, предложения. Создавалось впечатление, что мне «вкачивают» в голову знание языка и нехилый такой словарный запас.
Все что я мог делать — так это словно бы впитывать (сложно подобрать глагол к новому для себя действию) каждую поступающую частичку нового знания, будь то новым словом или картинкой. Впитав единицу информации, я обрабатывал её — как бы пожирал. Затем процесс повторялся — я принимал новую крупицу. И никаких посторонних мыслей — мозгу было не до того.
Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно знания прекратили поступать, и я понял, что могу думать! Какое блаженство! Тут же пришло осознание, что попал я в самый натуральный космос, на космический корабль! Два гуманоида, принадлежали расе Луми́ров, ударение на «и», а девушка была А́рзеткой, от слова «А́рзет» — ударение на первую букву.
Капсулы, которые я видел, были всех доступных сейчас видов и одного из наивысших поколений в Содружестве — объединении стран-планет в альянс. Что-то около девяностого с хвостиком. И говорило это о том, что и на корабле я нахожусь весьма продвинутом. Правда, мне не с чем сравнивать, но цифра всё равно внушающая уважение! Ведь одно поколение здесь длится около ста лет, хотя и бывают исключения.
«Все виды» капсул Содружества — это лечебные, кибердокторы, реаниматоры и непонятные кресла. Кроме медицинских, есть еще сонные и «капсулы безопасности».
«Шлем» поднялся, браслеты задвинулись обратно в кресло. Я сел и очумело потряс чугунной головой, отозвавшейся жуткой болью. Ч-черт! Я поморщился.
— Ты понимаешь меня? — спросила девушка, и я радостно улыбнулся, хоть боль и не утихла. Повод для радости был: каким-т чудом я понимаю её!
— Да… — неуверенно ответил я на новом для себя языке, отмечая, что гуманоидов уже нет. Мы были одни.
