– Ваша старая одежда, постиранная и подштопанная, будет уже завтра утром лежать, аккуратно сложенная, на тумбе рядом с кроватью вашей комнаты, -- пообещал скелет.
Поморщившись, вампир кивнул. Он зашёл в одну из пустых ближайших комнат, закрыл за собой дверь и начал переодеваться.
Едва он закончил, в дверь постучали, скрипучий голос Йорика отчётливо произнёс:
– Уважаемая ле-е-э-э-эди... Если вы закончили, можно ли задать вопрос?
– Можно, – разрешил Геренд, который уже успел закончить с переодеваниями. – Можешь заходить.
Дверь открылась, в комнату вошёл скелет во фраке. Геренд протянул ему свой старый костюм.
– Всем ли вы довольны, ле-е-э-э-эди? – протянул скелет, приняв одежду. – Может, вам что-нибудь ещё нужно?
– Кровушки бы, – Геренд разочарованно оглядел скелета. – У тебя при себе нет?
– Нет-с, к сожалению, уже как второе столетие, – ответил тот. – Я пришёл к вам по приказу мессира Парацельса. Он приглашает вас позавтракать... точнее, уже пообедать вместе с ним.
– Отлично, – настроение Геренда немного улучшилось. – Я готов, веди.
Отчаянно зевая, Парацельс, урвавший лишь несколько часов сна, вышел на балкон. Борьба с хаотической заразой сильно утомила архимага. На его плечи был накинут белый халат с золотыми звёздочками, голову украшал ночной колпак, а ступни согревали пушистые тапочки из меха кроликов. В руке Великий и Ужасный волшебник держал ночной горшок с ручкой в виде дракона.
С трудом разлепив глаза, Парацельс оглядел бескрайние просторы вокруг своей башни. Восхищённо охнув, замер, боясь упустить мгновение. То, что сейчас была ночь, причём в середине дня, его нисколько не смутило. И даже космический звёздный женский контур в небе не заставил как-то поменять модель поведения. Подумаешь, реальность начинает меняться из-за переизбытка магии, а мир духов сливается в реальностью... Мироздание крепкое, рано или поздно само по себе восстановится, благо все необходимые для того механизмы работают.
Существовал риск, что весь этот беспорядок будет замечен и те, кому положенно, доложат в инквизицию. Но Парацельс надеялся, что обойдётся. Благо он постарался, чтобы уменьшить все возможные последствия.
– И как я раньше не замечал этой красоты? – прошептал волшебник. – Ах, в моей душе просыпается... просыпается поэт!
По его щеке скатилась скупая мужская слеза. Повиснув на кончике уса, сорвалась и прожгла в полу сквозную дыру.
– Бросить бы всё и ускакать на коне... э-э-э... навстречу... э-э-э... этому... как его... вдохновению, во! – волшебник покачал головой. – Если б только не вампироэльф, данное ему слово и тонна другая золотишка... и премия Мерлина... и парцеяд... эх-х-х-х...
