— Что пришел? — спросил старый Страуд. — Я хочу остаться один.
— А я вот захотел попрощаться с тобой.
— Ты надеешься, что будешь жить после меня?
— У меня давно уже нет ничего общего с тобой. Не объединяй нас.
— Ты меня ненавидишь больше, чем я тебя. Хотя должно быть наоборот.
— Мы, кажется, впервые встречаемся. Мне казалось, ты будешь любезнее. Не скрывай... ты многие годы подряд хотел видеть меня. Ведь у тебя не было даже моей фотокарточки.
Двенадцать мужчин пошевелили стульями и устремились к центру комнаты. Квадрат вокруг Страудов стал чуть-чуть меньше.
— Я вынужден был забыть тебя, — спокойно проговорил старый Страуд.— Ты слабый человек, Страуд. И полюбил ты тоже из слабости. Гея была сильной женщиной. Ты инстинктивно искал у нее защиты. При ней ты сам себе казался сильным. И человека убил ты опять-таки из слабости. А меня заставил искупать вину. Я вынужден был с трехклассным образованием стать ученым.
— Это я положил всему начало, — возразил юный Страуд.— Ты продолжил.
— Не порть мой последний день, — бесстрастно сказал старый Страуд. — Не торгуйся.
Двенадцать мужчин снова пошевелили стульями. Квадрат еще немного уменьшился. Смокинги? Что за вульгарность.
— Я пришел сказать, чтоб ты выкинул это из головы...— вспылил вдруг юный Страуд. — Ты не можешь увести меня с собой... Я сам по себе... Ты сам по себе...
— Я сделал все, чтобы отделиться от тебя.
— Тебя в ловушку заманили, Страуд. Совершенная пятьдесят лет назад несправедливость подкосила тебя, сразила...
— Они оказались искуснее меня, — невозмутимо подтвердил старый Страуд, — иначе и не могло быть. Я был один. Против меня действовала целая машина.
— Но если ты все понял, если ты знаешь правила игры, отчего же ты умираешь? — удивился юный Страуд. Ему показалось, что он нашел самый верный довод, чтобы убедить старика еще немного продержаться.
— Но это истина, Страуд, — то, что решение было несправедливым. Какое имеет значение, что об этом сказали пятьдесят лет спустя. И неважно, с какой целью сказали. Истина от этого не меняется.
Ответ был настолько исчерпывающим, что мужчины снова сдвинули стулья. Квадрат стал уже. И зачем только он привел с собой этих мужчин? Ведь Страуд давным-давно отказался от болезненного воображения этого юноши.
— Ты победил меня, Страуд, — энергично заговорил юный Страуд. — Я принимаю свое поражение. Хочешь, скажу тебе, в чем наша с тобой разница? Я был свободен. А ты свою свободу завоевал. Я готов всюду засвидетельствовать это. — Он смотрел на старика с мольбой и сам вместо него кивал себе. — Я думал, ты ни о чем не подозреваешь. Я хотел внушить тебе, сказать, что ты много выше меня. Я рад, что ты сам все знаешь. Пусть это станет твоим последним утешением.
