— А как же Шазие?
— Девичьи слезы высыхают, как утренняя роса, государь!
— Позови его к судье. Поступайте так, как вас учит аллах! — махнул рукой паша.
На суд Георгия привели вместе с отцом Пею, старым средецким книжником. Судья обратился к Георгию:
— Ты, Георгий, славный человек и заслуживаешь того, чтобы когда-нибудь попасть в рай к Магомету, где все умершие правоверные едят пилав и пьют шербет.
— Откуда ты знаешь, что Магомет — в раю? — спросил Георгий Кратовец.
— Как же не знать! Аллах широко раскрывает двери рая для тех, кого он любит. Он любит турок. Если бы он их не любил, разве дал бы он им столько земли и поверг бы к их ногам столько миллионов людей? Наш пророк беседовал с аллахом и от него получил закон.
— Какой закон? Не тот ли, что позволяет вашим богатеям резать и вешать бедняков и топтать их землю? А как только ваши богачи построят мечеть или постоялый двор у дороги, тут же им прощаются все грехи.
Эти слова взорвали судью.
— Свяжите его! — закричал он и вскочил с места. — Пусть его кровь падет на твою голову, — гневно обратился он к отцу Пею. — Это ты внушил ему мятежные слова. Наденьте на него кандалы и бросьте в темницу! Бейте нечестивца!
Семь дней сидел Георгий Кратовец в каменной башне. Он был один в темном, сыром подземелье. Глаза его ничего не различали во тьме. Тоска сжимала сердце. Воспоминания налетали стаями. Однажды — было ли то во сне или наяву, — он не сознавал, — привиделся ему покойный отец. Одетый в белые одежды, он подошел к нему, взял за руку и повел куда-то. А мать Георгия бежала вслед за ними. «Куда ты ведешь его? — закричала она. — Не отнимай его у меня! Боже мой, что мне делать, чтобы спасти сына?» Беспомощная женщина ломала руки. Прежде чем завернуть за высокую стену башни, Георгий обернулся, чтобы поклониться матери, и увидел в ее глазах такое страдание, такую жалость… Весь день он плакал. Когда вечером вошел отец Пею и нащупал в темноте его плечи, юноша зарыдал.
— Боюсь я, отче!
— Чего ты боишься? — сурово прозвучал голос священника. — Слышал ли ты песню о Йово-горце? Неверные пришли, чтобы схватить сестру Йово, но Йово не отдал ее в чужую веру. Йово был тверд как скала. Обе руки, оба глаза, обе ноги отдавал он, но сестру свою, красавицу Яну, не отдал в чужую веру. Неверные выкололи ему глаза, отрезали руки, оторвали ноги. Но знаешь, как прощался Йово-горец со своей сестрой, когда ее уводили силой?
Будь же здорова, сестрица Яна!
Нет глаз у Йово, чтобы взглянул он,
