— Они хотят подавить нас, — сказал он Маркелову. — Ну что ж, посмотрим. Вы, Геннадий Иванович, пройдите к людям. Поддержите их. Они знают свое дело.
— Понял, товарищ подполковник, — ответил Маркелов.
— Я уже боевой листок выпустил. Посвятил дизелистам.
— Правильно, хорошо они сработали. Да, вот что, Анисина из вида не упускайте. Что за кабина, никто не знает. Кота в мешке ему подсунули, вот и работай. Правда, он идет пока в графике, молчит.
Офицеры-проверяющие собрались вместе, о чем-то посовещались в палатке, перекурили и опять разошлись. Капитан Маркелов, вернувшись, доложил, что люди работают, как дома.
— Вот это и хорошо, — ответил Назаров.
— Стартовиков подполковник Сергеев проверяет. Глянул на пусковую установку и говорит: «Ну, Уразов, она у тебя, как тульский самовар, горит. Молодец».
Подполковник Назаров распорядился:
— Расчету от моего имени объявите благодарность. Идите, капитан Маркелов.
— Есть! — ответил Маркелов и вышел.
…Капитан Фролов осунулся, потемнел лицом, он беспрестанно курил, ходил из кабины в кабину, понимал, что тут надо бы кому-то помочь, но ничего поделать не мог. На нем лежало клеймо «убитого» человека, и по всем правилам боя он должен все видеть, слышать, знать, но не вмешиваться.
«Глупо, глупо, — думал он. — Столько готовиться, и вдруг — погибнуть. И почему я, черт возьми? Мог бы Маркелова вывести, того же Анисина, Обручева! Нет, меня. Он просто решил насолить… И все тут…». А потом Фролов стал думать о том, какие могут быть последствия. И одна картина рисовалась ему хуже другой. И во всем, что бы ни делали люди, видел только ошибки, они его раздражали, и вот-вот, казалось, у него лопнут нервы, он на все махнет рукой и ринется сам в работу.
Сидеть на одном месте Фролов уже не мог, он встал и вышел из кабины. День был тихий, солнечный, по степи волнами катились к горизонту сугробы снега, и степь казалась живой, словно море. Там же, где прошли тягачи, лежали глыбы снега. Фролов направился к стартовикам. Лица солдат раскраснелись. Холод им был нипочем. Ракета, словно на карусели, то и дело описывала над полуприцепом дугу. Все это солдаты делали быстро, ловко, со стороны казалось, что происходило заряжание и разряжание пусковой установки само собой, будто бы по волшебству.
Постояв с минуту, Фролов вернулся в кабину. Подполковник Назаров, не отрываясь от экрана, спросил:
— А вы догадываетесь, почему вас из строя вывели?
— Блажь в голову Михайлову пришла.
