«Ишь ты, — подумал Петрун. — Наши говорят: не надо работать, тогда не построят водохранилище, а этот вон откуда — с севера приехал и еще других хочет привести. Выходит, и без нас обойдутся…»
— Заработать кое-что можно, — говорил Момчилу Георги. — Отчего же не заработать? И мы тут за этим же. Но все зависит от того, чем заниматься. Проходчики хорошие деньги получают. И бетонщики тоже. А мы — землекопы.
— Да и я тоже землекоп, — ответил здоровяк и улыбнулся. — Что я в этом бетоне понимаю? В глаза его сроду не видал. Крестьянин, он, известно, к земле привык. Нам подавай лопату в руки.
Подходило время смены. Ложки и хлеб убрали в торбы, вместе с приезжим вышли на дорогу. Там над кюветом нагнулся дедушка Гьоне — старательно расчищал его.
Увидев односельчан, старик посторонился, давая им пройти. Рядом с Момчилом он, и без того маленький, казалось, сразу стал еще меньше. Поэтому все разом захохотали, когда Момчил споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился за дедушку Гьоне.
— Вы только посмотрите, — бормотал дедушка Гьоне, — куда побросали сверла и молотки! Да еще щебнем присыпали! Черт ногу сломит… Каждый день вытаскиваю из канавы трубы, колеса, проволоку.
Момчил нагнулся, поднял какую-то железку, принялся ее разглядывать. Стойне, тихий и застенчивый, обрадовался случаю произвести впечатление на этого богатыря и начал ему объяснять:
— Это сверло для перфораторов, которыми работают в забое.
Крепыш смотрел изумленно: перфоратор… забой… Никогда он ничего такого раньше не слыхал. Он был любознателен от природы и обрадовался, что увидит тут много нового. Но главное все-таки — как тут платят. Только за этим он и приехал — подработать деньжонок.
Стойне повел Момчила к инженерам. Младена в конторе не было. Нашли его в котловане. Он гневно кричал на бетонщиков:
— Разве так можно лить цементный раствор! Вы что, не видите? Сантиметров десять земли насыпалось на кладку. Сказано ведь: надо тщательно очищать ее от земли, иначе непрочно получится. Сейчас же снимите верхний слой, да скорее, пока бетон не затвердел.
— А Лазо сказал, чтоб мы быстрей кончали…
Младен заговорил мягче:
— Послушайте, товарищи. Надо, чтобы вам было ясно с самого начала: эта плотина не на день строится, а на сотни лет. И нельзя допускать ни малейшей небрежности.
Младена внимательно слушали. Его любили, ему верили — держался он просто, не то что эти прежние «господа инженеры», частенько сам брал инструмент и показывал, как надо работать. Ну а если иногда и покрикивал, — что ж, дело есть дело.
