— Я думала, что ты мне не позвонишь, что ты сердишься на меня за те мои слова, — сказала Лиляна, пройдя немного. — Мне нравится, что ты не злопамятен.
— Красивой женщине все прощается. А я уж забыл, что ты так хороша.
Младен все еще не избавился от ощущения, словно он видит ее впервые. Ее женственность, ее воздушное платье и легкий запах духов кружили ему голову.
А Лиляна была довольна этим впечатлением. Она остановилась перед Младеном, давая ему вдоволь налюбоваться своей красотой. Потом сделала несколько легких шагов, как манекенщица, демонстрирующая новую модель. Ей хотелось показать, как хороша ее фигура.
В этот вечерний час улицы были полны народа, и они с трудом пробирались сквозь толпу. Он обнимал девушку за плечи, как бы охраняя ее от толчков прохожих. Младену хотелось, чтобы эта толкучка продолжалась как можно дольше, чтобы они шли и шли по бульвару, шли молча и чтобы он все так же чувствовал ее рядом с собой.
— Мы зайдем поужинать в ресторан, а потом потанцуем. Ты элегантен сегодня, — Лиляна отстранилась, чтобы оглядеть его. — Да, совсем не похоже, что ты вышел из джунглей. (Ей нравилось дразнить его этим словом.) С тобой не стыдно показаться. Мы проведем чудесный вечерок.
Девушка стала напевать модную джазовую песенку, двигаясь в ее ритме.
Уходящий день терял блеск своих красок. Яркие астры на клумбах парка, зеленые лужайки, пожелтевшая листва платанов — все приобретало одинаковую сероватую окраску. Только волосы Лиляны светились, как маленькое солнце. Младен взял ее под руку и повел в боковую аллею, где было меньше прохожих, но больше влюбленных. На каждой скамейке начинался, развивался или, увы, перелистывал последние, печальные страницы чей-нибудь роман.
Младен молчал. Он думал только о том, что сейчас обнимет Лиляну и прижмется к ее алым губам. И вдруг его взгляд упал на скамейку, где какой-то школьник неумело пытался поцеловать девочку. Младену стало неловко, и он разжал руки.
— Лиляна, — почти неслышно прошептал он, хотя в аллее уже никого не было, — я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном.
— Очень важном? — засмеялась девушка. — Уж не о войне ли в Корее?
Младен был слишком взволнован, чтобы шутить, улыбаться. Он был готов в этот миг принять самое важное в жизни решение.
— Неужели ты никогда не будешь серьезной?
Его срывающийся голос, блестящие глаза смутили ее. Ах, неужели он никогда не научится шутить? Этот тихий вечер создан для любовного объяснения, но не для решения серьезных вопросов. И Лиляна прижалась к нему, подставила губы…
