– Хотела. Оба хотели. Мне так нужно было, чтобы у Джейми родился братик или сестрёнка, но не судьба. Знаешь, как глупо бывает. Джейми я забеременела случайно, а когда специально старались, ничего не получалось. Я это очень тяжело переживала, винила себя. Решили уже попробовать искусственное оплодотворение, но тут мама Марка умерла, и мы договорились сначала переехать. На день рождения планировала снова поднять вопрос… – Мой голос затихает.
Шелли приподнимает поднос с тающим мороженым, сдвигает его на другой конец дивана, а сама пододвигается поближе. Мы касаемся плечами, и я чувствую тепло её тела. Остаток фильма мы досматриваем в дружеской тишине.
– Вот зарядил-то, – замечает Шелли, вытягивая руки и потягиваясь. Её фраза незаметно превращается в зевок.
Моргаю и замечаю, что на экране уже пошли финальные титры. Странное чувство: будто только что проснулась от дрёмы, а ведь не спала. Смотрю на окно. Вниз по чернеющему стеклу ползут улитками капли дождя. Оно то и дело сотрясается внутри гниющей рамы от порывов ветра, впрыскивающего в межоконное пространство дождевые струи – может, мне и не стоило в день переезда сразу снимать заплесневелые занавески.
– Пора мне, наверное, – вздыхает Шелли. – А то Тим уже волнуется.
Берёт телефон, прокручивает экран.
– Ну или не волнуется, – бормочет. – Написал мне только, что перепил, решил остаться в отеле при гольф-клубе.
В её голосе звучит горечь, какой я никогда ещё не слышала.
Хочу уже спросить, как она, но Шелли опережает.
– Давай я нам перед уходом сделаю горячего шоколада? А то ехать ещё в темноте, сахар не помешает.
Она давит очередной зевок, встаёт, обхватывает себя, дрожа, руками.
– А я и не замечала, как похолодало.
Шелли так зевает, что и я не могу не последовать её примеру. Меня накрывает, и я замечаю, что валюсь с ног от утомления. Так хочется доползти до кровати наверху, пока вообще есть силы двигаться, но Шелли столько для нас сделала, как ей откажешь?
– Мысль классная, – отвечаю я, – давай только я сделаю.
– Да не, я справлюсь. Ты посиди. Вид у тебя измученный.
«Потому что я измученная», – думаю я, обрушиваясь на подушку.
Буду ли я когда-нибудь снова смеяться нормально, как думаешь, Марк?
Конечно, посмеёшься ещё, Тесси. Ты хохотушка.
Я любила, когда ты меня смешил. Ничего меня так не смешило в жизни, как ты. А теперь нет тебя. Фильм смешной был, обхохотаться просто, а я только пару раз выдавила из себя улыбку. Представить себе не могу, чтобы ещё когда-то смеялась.
