– Ну да. – Сама не знаю, какого ответа я ждала, но вряд ли признания. – Но ты ведь даже узнать меня не пытался.
– Вы с Марком мне даже возможности такой не дали. Я о тебе впервые услышал, когда мне позвонила мама сообщить новость: Марк сделал какой-то девушке ребёнка. Когда я с тобой познакомился, ты только и говорила о том, что собираешься бросить работу и заботиться о семье. Ну и что я должен был подумать? Для тебя Марк был как билет в жизнь, лишённую забот.
– Лишённую забот? Это вот я сейчас, по-твоему, лишена забот?
– Нет, не лишена. И если уж на то пошло, наверное, моё первое впечатление было неверное. Вы с Марком друг друга, очевидно, любили.
– Но не всем же ладить, – заканчиваю я мысль за него.
Йен пожимает плечами, и я замечаю, что не свожу глаз с его – твоих.
– Мы очень разные с тобой, – говорит он.
– Ну и что ты тогда здесь забыл? Не нравлюсь я тебе, ну и что ты тогда дёргаешься?
Йен смотрит сквозь меня на детскую площадку, на Джейми, который встал на качели и стоя раскачивается, взад-вперёд, всё выше и выше.
– Ты – единственный член семьи, который у меня остался. Хочется помочь. Чтобы мы ладили. Марку бы тоже этого хотелось.
При упоминании твоего имени у меня на глаза наворачиваются слёзы.
– Мне нужно идти.
Я отхожу, отступаю назад, пока по голове меня не начинает бить дождь.
Йен остаётся стоять, будто вот-вот – и пойдёт за мной. Но потом отходит обратно к машине.
– Если передумаешь, позвони, – перекрикивает он дождь.
А я спешу скорее пройти через ворота, перехожу на бег, потому только, что хочу оказаться подальше от твоего брата, и потому, что мне вдруг очень нужно побыть рядом с Джейми.
Голова кругом от того, что Йен сказал: «Ты – единственный член семьи, который у меня остался. Хочется помочь».
Правда, что ли, хочется? Почему же мне так в это не верится?
Уж наверняка это у него не просто братский долг. И пока не узнаю, что тут ещё замешано, ни за что это заявление не подпишу.
Среда, 14 марта – до дня рождения Джейми 25 дней
Тесси, а помнишь, как мы на медовый месяц ездили в Шотландию? Как мы сидели в нашей маленькой гостинице по вечерам, Джейми спал без задних ног, а мы обнимались в кровати, стараясь, чтобы она не скрипела?
Не надо, нет, пожалуйста, не сегодня, Марк. Сегодня у меня нет на это сил.
Ох, Тесси. А я-то думал, тебе становится лучше.
И я думала. И Джейми. У него на лице сегодня была такая досада, когда он вошёл в нашу спальню, уже одетый в школу, а я ещё даже не вставала. Ужасное чувство, Марк. Ты бы видел, с каким видом он просто молча развернулся и вышел. Он, мой родной сын, меня презирает.
