Чётко представляется фотография Дилана – растрёпанные светлые волосы, яркие голубые глаза.
– Это ужасно, – бормочу. Забываю про чайник, сажусь перед ней. Все мысли про незнакомца в саду стёрлись, а вместе с ними и мои слёзы.
Не могу перестать представлять Дилана. Ему бы сейчас было восемь, как Джейми.
– Ха, дальше ещё хуже. – Губы Шелли искривляются в перевёрнутое подобие улыбки. – Дальше он мне заявляет, что раз я ему ребёнка рожать не собираюсь, то он отыщет, кто бы родил. И… он это всерьёз: я на той неделе выяснила, что у него была интрижка с администраторшей гольф-клуба.
– Боже, что же ты не рассказывала? Вот же урод какой, – взрываюсь я. – Ой, прости, это твой муж, не стоило…
Шелли делает успокоительный жест рукой.
– Не извиняйся. Он урод, о чём я ему и сообщила, когда он из дома уходил.
– И что теперь? Сама попробуешь усыновить?
– Другого выхода-то, похоже, и нет, Тесс. Хочу снова стать матерью, с Тимом или без него. Мы держались за наш брак, видимо, пытаясь таким образом помнить о Дилане. Начать с чистого листа – может, для нас обоих это будет за благо. Я Дилана никогда не забуду.
Она касается медальона и уже больше не улыбается. На мгновение я вижу перед собой женщину, разбитую горем. На мгновение в Шелли я вижу себя.
– Но мне бы хотелось как-то хоть немного жить и дальше.
– Нужно будет, всегда можешь у меня остаться, – предлагаю я, – на днях собиралась отрыть из-под коробок запасную кровать.
– Спасибо, – улыбается тогда Шелли, – но мы с Тимом слишком долго друг друга избегали. Нам нужно сесть и нормально поговорить. Хватит мне сглаживать углы…
– Блин, утюг же забыла! – вскакиваю я и бросаюсь в гостиную.
Щёлкая стенным выключателем, выдёргиваю вилку из розетки. Утюг, шипя, выпускает пар.
– Прости, – заставляю я себя издать смешок, когда Шелли заходит в гостиную. – Забыла выключить.
Шелли включает свет. Внезапно ощущаю себя уязвимой – ведь снаружи этот мужик. Но нет, он ушёл, напоминаю я себе. Взгляд Шелли падает на гладильную доску.
– Это занятие можно и оставить, Тесс, – говорит она медленно, тихо, будто ребёнку.
Перевожу вслед за ней глаза на одну из твоих рубашек, лежащих на куче белья на пару с моими топами и последними школьными рубашками Джейми.
– Ой, нет, – качаю головой. – Я, как Марк погиб, так и не гладила. Я не собиралась его рубашку гладить. Не собиралсь гладить… – Окончить фразу не получается.
– Хорошо, – кивает Шелли, но видно, что неуверенно.
– Я неделями ничего не гладила. Не чувствовала в себе сил. А сегодня взяла и погладила. Было хорошо, – говорю я, вспоминая, как по комнате раздаётся смех Джейми.
