— А вызвали вы меня, чтобы об этом спросить?
— И об этом. Органам известно о вас все. Наша беседа — пустая формальность.
— Тогда предъявите мне обвинение, ордер на арест и отведите в камеру.
— Вы бы не стали так со мной разговаривать, если бы знали, что мы о вас знаем.
Это «мы» прозвучало особенно странно. Капитан более говорил как бы от себя и со своим умыслом. Наташа быстро соображала, пытаясь понять причину вызова. Поступление крупных денежных сумм на ее счет в банке как возможная причина сразу же отпала, противном случае он нс стал бы делать акцент на испорченных работой с металлом Наташиных руках, а начал бы с объяснения банковских операций «Слава богу, — подумала Наташа, — хоть сюда никто не сунется». Эта мысль ее настолько поразила и обрадовала, что она прослушала несколько фраз капитана без всякого внимания, уловив только слова «фальсификация», «подделка», «международный скандал».
«Эти высоты, капитан, тебе недоступны, — с раздражением подумала она. — Напрасно ты думаешь, что я никогда не встречала таких мерзавцев».
Капитан перебирал бумаги на чужом столе, что выглядело и комично, и зловеще. Все же он чувствовал себя, хотя бы отчасти, хозяином положения. Жестом фокусника он выхватил из-под стола кейс, а из него торжественно извлек до тошноты знакомую Наташе картину. Это был все тот же Левитан, сделанный ею по заказу фирмы и всплывший из небытия на помолвке Оленьки Остроуховой и пресловутого Толика.
— Мы изучили ваше окружение досконально. За вами велось наружное наблюдение в течение двух месяцев. Вот эту фальшивку мы изъяли на таможне у одного видного иностранца, как там его, коммерсанта Горфункеля. Пытался вывезти, думал, что подлинник. Бедняга, — посочувствовал Киргуев.
— Почему вы решили, что это моя работа? — без выражения спросила Наташа.
— Мы все знаем о вашем интересе к Серебряковой и всем этим мировым искусникам. Для нас нет секретов.
Капитан Киргуев продолжал и дальше в том же духе, но слышать его Наташа перестала.
«Никакой таможни и никакого Горфункеля не было, это вранье. Но раз он упирает в основном на это, ничего другого у него на меня просто нет. Довольно скудные сведения, и эти сведения обо мне какие-то тусовочные, хамовато-панибратские, в манере Стаса. Вряд ли этот капитан превосходный актер, это было бы слишком. Надо быть гением, чтобы сыграть такую роль».
Как будто почувствовав, что она его раскусила, капитан принялся незамысловато шантажировать Наташу:
