В таком состоянии Тонечка не видела свою дочь никогда. Наташа не хотела ничего объяснять и вела себя как дикая лошадь. Смесь гнева, растерянности, детской обиды нельзя было списать на отрешенно-творческое состояние последних дней, это была новая Татуся, с которой Тонечка прежде не сталкивалась. И эта Татуся была крайне симпатичной, несмотря на весь шум и фантастические предположения.
Все-таки Тонечка была мудрым человеком, она обняла дочь и успокоила, как могла, зная много об этих предметах. Вспышка эмоций — это мост в малодоступное будущее, которое в результате все-таки приближается.
Буря чувств, никак рационально не объяснимых, превращается в поле деятельности. На разрыхленной почве возникает то, что было прежде немыслимо. Вот хоть как эта поездка за границу, столь важная. Тонечка говорила об этом, обнимая Наташу, заодно и прощаясь, потому что отъезд был буквально на носу.
О Владиславе Алексеевиче Наташа молчала как рыба. Тонечка могла подумать все, что угодно, но связать эту вспышку с ним у нее не было никаких оснований.
«Количество закрытых тем становится просто угрожающим, — решительно переменилась Наташа в мыслях, — скоро все станет одной огромной закрытой темой. Вероятно, я взрослею. Завершается пора детской полосатости, жизнь становится таинственной и привлекательной, и не для посторонних глаз».
Отъезд матери и Васеньки в знаменитую швейцарскую клинику был событием эпохальным, имеющим необратимые последствия. Этого не понимал разве что Васенька, но и он чувствовал необычность происходящего.
В аэропорту Наташа поцеловала Васеньку со слезами на глазах, хлюпала носом и Тонечка, и вот эта внешняя плачевность гарантировала, казалось, благополучный исход пуще всех прочих примет и соображений.
«Экономь средства, — наставляла Наташу Тонечка больше по инерции. — Не ввязывайся в авантюры с лишним заработком. Пиши эти придуманные тобой картины, пусть они не будут слишком уж дорогими, ну и ничего, будем экономить, нечего нам гнаться за нуворишами…»
Скоро Наташа осталась одна. В метро было душно, газета, которую она купила на ходу, сообщала о выставках, вернисажах, мелькали знакомые и полузнакомые имена. Забавная картинка изображала Чеширского кота, настолько симпатичного, что Наташа погладила его. В вагоне подземки было много красивых лиц, юные женщины, забавно стриженные подростки, старушенции, с поджатыми губами взирающие на неуместную везде и всюду рекламу ненужных вещей.
