Бронислав Бенедиктович, или Бронбеус, как прозвали его семинаристы за то, что к слову, например, коммунизм он неизменно прибавлял насмешливое окончание «ус», молча, скорбно подписал Наташино заявление об академическом отпуске на полгода и предложил Наташе поработать лаборанткой. Наташа, учтиво поблагодарив, отказалась: на зарплату лаборантки семью не вытянешь. Да и на отпуск Наташа решилась по той причине, что пришел к ней Стасик, в недавнем прошлом Наташин однокурсник, отчисленный из института за то, что, кроме умения быстро продавать шедевры студентов и других бедствующих художников за приличные комиссионные, других талантов у него не обнаружилось, и предложил новый вид сотрудничества.
Стасик с самого первого курса, разглядев в Наташе рабочую лошадку и мастера, картинки которого будут продаваться всегда, не выпускал ее из цепких лап. Она приносила ему большую часть доходов, потому что умела писать именно так, как это нравится иностранцам.
Стасик продавал Наташины этюды, натюрморты, пейзажи, жанровые портреты не за те деньги, которыми он расплачивался с Наташей, а за крепкую валюту в зелененьких. Наташа об этом не знала, а если иногда и приходила ей в голову мысль разобраться со Стасиком, то никогда эта мысль не доходила до логического воплощения.
— Ну что, старуха, теперь у тебя трудная жизнь началась, — вместо приветствия с порога заявил Стасик и ехидно подмигнул, — что-то я рядом с тобой не вижу крепкого плеча.
Стасик был нескладным долговязым пареньком, с лицом, изрытым оспой, а недостаток мужской красоты компенсировал нагловатостью. Этот дружески развязный тон он усвоил вскоре после знакомства с Наташей, когда на первой совместной вечеринке первого курса попытался приобнять ее, потискать, что называется — «склеить». Наташа и отличалась-то как раз своей независимостью, стремлением держаться особняком. Этому способствовали и внешность ее какая-то экзотическая, и ореол профессорской дочери, и то, что в свои семнадцать она уже имела официального жениха, воспринимая это как нечто само собой разумеющееся, как будто абсолютно у всех девочек в мире обязательно есть жених, которому их предназначали с колыбели.
Стасик, по причине авантюрности своего характера, не принял этого во внимание, за что и получил оплеуху на глазах у всех однокурсников. Оплеуха была сильной, но бесстрастной, не злой, для порядка, а Стасик был не обидчив.
— Ну, ты молодец! Держись меня, старуха, не пропадешь! — сказал он, потирая покрасневшее ухо, и с тех пор, видимо, решил, что с Наташей выгодно дружить.
