Наташа зябко поежилась, вспомнив темноглазого паренька, приехавшего откуда-то из глубины Алтая и незаносчиво носящего в институте титул гения.
Он был замкнут, скромен, не имел ни друзей, ни близких знакомых и постоянно пропадал в мастерской. Вокруг него витал ореол зависти, злословия, благоговения, уважения, вражды, никто ничего толком о нем не знал, но судачили напропалую. Он был необычайно удачлив, с первого курса участвовал в престижных выставках и получал именную стипендию Союза художников, за что прослыл богачом. Но однажды все внезапно кончилось, Леха перестал писать, а на четвертом курсе разразился глухой скандал и его отчислили за творческую несостоятельность. Причем, как потом выяснилось, автором такой формулировки оказался не кто иной, как Бронбеус, что немало удивило студентов: мастер слыл защитником и покровителем талантливых учеников. Говорили разное: что Леха связался с наркотиками, что будто бы проявились его зарубежные родственники и он уехал за границу. А Леха пропал, со времени выхода приказа его никто не видел, и понемногу студенты стали забывать странного паренька. От воспоминания Наташа поежилась, что-то во всей этой истории было загадочное и неприятное.
— Он уехал? — тихо спросила она.
— Кто? — вздрогнул Стас, будто только что проснулся.
— Леха.
Стас пристально посмотрел на нее и ничего не ответил.
Наташа вдруг поняла, что если немедленно не ляжет, то рухнет прямо на кухонный стол и заснет сидя. Она поднялась, вынула пакет из мусорного ведра.
— Ты куда? — испуганно спросил Стас.
— Вынесу мусор, заодно посмотрю на твое пугало.
— Лучше бы меня ночевать оставила.
— Ну нет, это исключено: во-первых, я не знаю границ твоей порядочности, во-вторых, завтра соседка придет спозаранку. Объясняй ей потом твои страшилки.
Наташа, выбросив мусор, убедилась, что ни на их’ площадке, ни этажом выше, ни этажом ниже никого, нет. Она спустилась в фойе. В кабинке консьержки горел свет, старушка сидела за столом, читала книжку. Все было тихо и спокойно, как и подобает в респектабельном доме, жильцы которого чтут свой и своих соседей отдых.
Когда Наташа вернулась, Стас стоял в прихожей покорно понурившись, на уверения Наташи, что никого в подъезде нет, буркнул: «Пока» — и бесшумно вышел.
Утром Наташа просыпалась тяжело. Ночное бдение со Стасом сделало свое черное дело. Зоя Егоровна, придя пораньше, чтобы вместе с Наташей ехать за Васенькой и Тонечкой в больницу, обнаружила ее в постели, измученную, с темными кругами под глазами, и незамедлительно предложила ей остаться дома, приготовить встречу, а она поедет в больницу одна.
