— Даже не знаю, что ты говоришь и зачем. Это все в прошлом.
Сейчас людей за то, что они деньги зарабатывают, не сажают.
— Смотря как зарабатывать.
— А ты что, заложить его задумала? Не советую. Стас всем пригодится. Смотри, одна останешься…
— А я всегда одна… Ты куда направляешься?
— Просто гуляю. А ты куда?
— Я же тебе сказала, от Ирки иду, домой пробираюсь.
— Так пойдем вместе до метро.
— Нам с тобой в разные стороны. Кроме того, мне в аптеку зайти надо, а я не привыкла гигиенические принадлежности при мужчинах покупать.
Наташа сделала все возможное, чтобы Леон убедился — она едет домой. Отсыпаться после общения с перманентной самоубийцей.
Сделав изрядный крюк, она вернулась к мастерской.
С мастерской у нее, как это ни странно, был связан отдых, сон. Там она немедленно и уснула. Снился звонок из Швейцарии, разговор с матерью и с Васенькой, как бы окончательно выздоравливающим.
Во сне она улыбалась и шутила.
Сквозь сон Наташа услышала звонок в дверь.
Она ничуть не испугалась, как будто телефонный звонок из ее недавнего сна просто трансформировался в этот полуптичий звонкий шелест.
В глазок она увидела Стаса, точно глазами рыбы, с ножками его, ручками и тыквой — целиком и полностью схваченного стеклянным кругом. Наташа быстро замотала голову огромным платком с кистями — получился уютный, элегантный тюрбан, и открыла дверь.
— Нарисовался собственной персоной, фиг сотрешь.
— Я, старуха, — начал он привычную галиматью.
— Ты — старуха, это правда, — ответила она, пристально разглядывая его с головы до пят, — процентщица. Изволь объясниться, как честный мерзавец. Никаких дел я с тобой и твоей кликой иметь больше не желаю, ясно? Но сначала ты вернешь мне то, что забрал у меня в прошлый раз.
— Ясно-то ясно, Натка, — мямлил он, — да все немного усложнилось. Смысл творенья все сложней, сама понимаешь. Мы живем в изменяющемся мире.
— Клише! — закричала Наташа. — Мне нужно клише. Сейчас.
— Дело в том, что клише у меня нет. Я его потерял. Или его у меня украли. Или еще что-то… Я как раз хотел спросить тебя: не находила ли ты его где-нибудь на лестнице, в передней… Да где угодно, черт возьми. Мне вовсе не до шуток.
Видок у Стаса был точно такой же, как бы деформированный оптикой дверного объектива.
— Ах, ты предлагаешь мне изготовить эту штучку заново? Или решил, что я впрок сделала дюжину этих чудесных пластинок? Мне некогда. И вообще я должна уехать из города. Сегодня. Завтра. Не позже. Меня ждут в ночном клубе. Мне вообще некогда с тобой разговаривать, — с яростью выкрикивала она все, что приходило на язык.
