— Ты, Торвальд, словно сам Один, сыт одной выпивкой!
Гунявый рыгнул и улыбнулся Гуннару голыми деснами:
— Садись, сынок, чего стоишь? На вот, пива выпей!
— Да подожди ты с пивом! Хочешь, я тебе свой талисман подарю?
— Кинжал?
— Конечно…
— Хороший у тебя кинжал. Только тебе он нужнее. Я уже старик, а тебе — жить…
— Но ты же сам просил его у меня!
— То — ночью…
— А жаль! Мне бы очень хотелось тебе что-нибудь подарить. А этим кинжалом я особенно дорожу. Когда я был мальчишкой, на холме, под которым стояла наша усадьба, поселился гоблин[21]. Он был старым и одиноким, этот гоблин. В полнолуние он показывался людям, и я сам часто видел его горбатый силуэт на фоне лунного диска.
Мы боялись гоблина, но не обижали его, относились к нему уважительно, как к старшему. Мы с матерью носили на холм хлеб и молоко. И однажды я нашел утром рядом с плошкой из-под молока этот кинжал. Видишь, на нем руны? Здесь сказано, что кинжал выточен из кости морского змея…
— Вот и оставь его себе, Гуннар, а мне подари песню. Подари мне хорошую песню, скальд!
Жеребенок был серой масти и о восьми ногах, и нет коня лучше у богов и людей.
Видение Гюльви.
— Я уже стар, — сказал Торвальд, — и это мой последний поход. Найдем идола биармов, я получу немного золота и вернусь к своей старухе, если она жива, конечно. Я ведь уже четыре года в викинге. Из похода в поход… С конунгом, с Кале, ходил и с покойным Туре Хундом. Лихой был рубака…
— Расскажи мне о Псе, Торвальд! — попросил скальд.
— Скотина он был! — охотно ответил Гунявый. — Но воинов своих не обижал и добычу делил справедливо. А вот за конунга Олава ему никто спасибо не скажет. Короли нам даны свыше, и резать их, как свиней, не каждому дозволено.
— Ты знаешь, — сказал он задумчиво, — а я видел последний бой Олава Святого! Он дрался здорово, да где ему до Туре — тот вон какой бугай был… И копье у него, как оглобля, толстое — вмиг конунгу кишки выпустил. Страшное это дело — война за веру!..
— Ну… вот ты ругаешь Пса, а все-таки служил ему он столько лет…
— Можно подумать, что ТЫ сейчас СЛУЖИШЬ Змею! Служить — одно, а просто держать его сторону — совсем другое. Так и я тогда держал сторону Туре. И со старой верой не так просто было расставаться, и войско Пса в те годы было сильнее витязей конунга. Но вождем Туре мне никогда не был, как не вождь нам сейчас Кале Змей. Все мы с ним и каждый за себя.
Торвальд подобрал с земли щепочку и почесал ею в ухе. Потом сплюнул в траву и продолжал:
