— Нужно проверить скот, — он закрыл окно и спустился во двор.
В конюшне звери жевали сено и зерно, радостно отдыхали на соломе. Он убедился в их тихом счастье, повернулся к кухне, но замер, услышав свист и хруст снега под большими ногами. Магод вышел из-за угла стены перед цитаделью и миновал врата. Сокол Галины сидел на его плече. Он нес плетеную корзину, чуть хромал, рана почти зажила.
— Что там с чарами? — крикнул Гетен, направившись к своему садовнику.
— На месте и достаточно сильные, чтобы сбить стадо быков, — ответил Магод.
— А ульи?
— Укрыты снегом. Пчелы должны оставаться сухими и теплыми. Пока им хватает еды, — он поднял корзинку и добавил. — Нашел немного грибов, выживших в холод.
— Нони будет счастлива, — Гетен посмотрел на них и добавил, — как и мы за ужином.
— Ее светлость в порядке?
— Да. Отдыхает, — он взял корзинку у мужчины. — Птица слушается тебя?
Магод кивнул.
— Хорошо обучена, — он потер свою шею и посмотрел из-под бровей на господина. — Как она прошла сильные чары? И воительница с ней?
Гетен топнул по снегу.
— Это загадка, да? И еще загадочнее, как наша гостья прошлой ночью проникла через границу Пустоты и в цитадель без моего ведома.
Магод нахмурился.
— Вам нужна помощь с этим, господин?
— Продолжай свои дела. Заботься об ульях и зверях, приглядывай за цитаделью и нашей гостьей и проверяй каждый день чары. Надеюсь, атака прошлым вечером убедит воительницу помочь мне, а не усилит недоверие ко мне.
— С чего ей не доверять вам?
— Она не верила, что моя магия слабеет. Она могла решить, что призрака вызвал я.
Магод покачал головой.
— Стоит ей все объяснить.
— Да, но с этой женщиной нужно быть осторожнее, чем с ее птицей.
Магод кивнул и прошел к хранилищу.
В цитадели Гетен нашел кухню теплой, но пустой. Он оставил корзину грибов на столе и зачерпнул кашу в миску из котелка на огне. Он сел, каша согревала живот, пока он медленно ел.
Миска фруктов, которую Нони приносила прошлым вечером, стояла на соседнем столе. Гетен встал и взял оттуда два солнечных плода. Их желтая неровная шкурка щекотала его, пока он крутил их в руках. Чтобы убрать с плодов шкурку, нужно было их нагреть, и тогда кожура легко снималась. Если не нагреть, будет только вязкая жижа. Странно, что жар мог быть и полезным, и разрушительным.
— Люди любят тепло, — сказал он, отрезая край от одного плода. Он не мог согреться. Даже работая под летним солнцем, он ощущал холод в костях.
Так было не всегда.
— Холод — судьба теневых магов, — оскалился Шемел, когда Гетен пожаловался, будучи юным учеником. — Хочешь жара? — спросил он, и когда Гетен кивнул, наставник прижал трубку к левой щеке Гетена и засмеялся, когда мальчик ушел в угол мастерской в слезах. У Гетена остался шрам. Он был одним из многих, полученных от рук мертвого наставника.
