— Докажите, что вы не с Бесерой. Докажите, что ваша магия угасает, что ведьма реальна, и что вы не создали бурю, чтобы мешать Урсинуму, — народ говорил, что у Галины был убийственный взгляд ее отца. — Сделаете это, и я помогу вам, — она посмотрела так на мага. — Ваше слово вызывает сомнения, теневой маг, и я ощущала вашу магию, так что ваши слова звучат как ложь.
Гетен стал отвечать, но она прервала его.
— Если я решу вас сторожить, это будет означать согласие на условия Его величества. Вернувшись из Пустоты, вы уберете чары вокруг Хараяна и присоединитесь к отрядам Урсинума на берегах Серебряного моря. Вы будете управлять магией и мечом, служа Его величеству, королю Вернарду из Урсинума.
Гетен стал холоднее, а она вспылила.
— Помогите сдержать Ведьму инея, и войны с бурей не будет, — сказал он.
— Это мои условия. Вы их принимаете?
Он скрестил руки.
— Нет.
Искра гнева вспыхнула в Галине. Она подавила ее, но стул загремел, когда Галина встала.
— Я предлагаю передумать.
Она прошла во двор, где все еще бушевала буря. Снег летел, прилипал к деревьям и башне. Ветер трепал за косы, которые она заплела не очень плотно, бросал ее волосы в рот. Она выругалась.
Галина прошла на кухню и хлопнула дверью так, что снег с сосульками обрушился на крыльцо.
— Я не закончила, маг, — она прошла, топая, по широкой лестнице, оставляя снежные следы. — Или ты примешь мои условия, или я перережу твое горло. А потом покончу с тобой.
Восемь
Гетен потирал подбородок, глядя, как воительница топала по снегу во дворе. Ветер трепал ее рыжие волосы. Он покачал головой и тихо рассмеялся. Он восхищался ею чуть сильнее, чем хотел убить. У женщины была стальная спина, она могла сдержать многое перед тем, как сломаться. Вот только она могла сорваться и вонзить в него нож.
Гетен все сильнее верил, что она как защитник и союзник была ключом к его выживанию и победе над Ведьмой инея. Маркграфиня Кхары не просто так прибыла к его двери, когда он нуждался в страже.
— Но такую женщину сложно убедить, — сказал он. — И она опаснее всего, что прячется под мебелью и за дверями.
Его веселье пропало. Ему нужна была ее сила, если он хотел сковать ведьму. Но, проклятье, она была сильна волей и разумом. И бескомпромиссной. И желанной. Гетен кашлянул.
Воительница понимала силу, и он не упустил изменение в ее суждении, когда он рассказал ей больше о своей изменяющейся магии.
— Я увидел больше в тебе, маркграфиня, — он мог получить ее доверие и помощь, пообещав сильную магию. И если он будет осторожен, он сделает это, не потеряв свободу. Но если она ощутит обман, она зарежет его, как гуся, и скормит его же волкам. — Не стоит ее злить, — пробормотал он. — У меня есть письмо короля.
