Синее шелковое платье на ней подчеркивало подтянутую фигуру и цвет ее глаз. И рукава подчеркивали тонкий силуэт кинжала на ее левом предплечье.
Конечно, она была вооружена. Воительница Галина была как лань, которую охотник думал спугнуть, но она решала затоптать его, превратив в кровавую плоть и разбитые кости.
Первым блюдом был легкий бульон из овощей и обданных кипятком зерен. Она подула на суп и указала на комнату и портреты на стенах.
— Это ваши предшественники?
— Да.
Она доела суп.
— Куда дели моего сокола?
— Магод забрал ее в свою комнату. Он хорош с животными, домашними и дикими. Если она понадобится, просто попросите.
— Он умеет работать с соколами?
— Да.
Он молчал. Она больше не спрашивала. Ужин продолжался еще шесть блюд, а потом закончился блестящими черными эбон-ягодами с кустов, растущих за заброшенной базиликой Ранита.
— Эти ягоды лучше тех, которые я ела в Кхаре или Татлисе.
Гетен взял черную продолговатую ягоду с тарелки.
— У нас на священной земле растет много ягод.
— О?
— Они растут на плодородной почве кладбища Ранита среди старейших могил.
Ее губы слабо дрогнули от удивления, а потом она ответила:
— Как необычно, — и бросила еще ягоду в рот. Ее взгляд выдерживал его, пока она жевала ягоду.
После ужина они ушли в комнату за библиотекой, чтобы поговорить и выпить сладкую медовуху. Гетен предпочел бы уйти в свою комнату и думать об изменении его магии, тайне и угрозе освобождения ведьмы, прошедшей его защитные чары гостье. Но они теперь играли не в это. У каждого была роль, он был темным и злым магом, она — настойчивой и верной воительницей.
Как только они опустились в кресла у камина, маркграфиня сказала:
— Объясните свой отказ на просьбу Его величества.
— Почему королевства ссорятся?
Она приподняла бровь.
— Вы не знаете?
Гетен махнул на всю цитадель.
— Я живу уединенно, и ни Зелал, ни Вернард не писали мне ничего, кроме требований и угроз. Я — не обученный пес, чтобы прибегать по щелчку пальцев мужчины. Или женщины.
Она склонила голову от его слов и ответила:
— Соль.
— Соль? Что?
— Когда похолодало, стало ясно, что нас ждет необычно ранняя зима. Бесера потребовала понизить цены на соль на двадцать пять процентов. Но от дождей в конце лета обвалилась шахта Силадур, и наш экспорт уменьшился на четверть. Но они хотели оставить цены этого года для Бесеры, хотя цена должна вырасти.
Гетен нахмурился.
— И как ответил Урсинум?
— Пригрозил запретом.
Он покачал головой.
— Нельзя запретить соль.
