— Почему король Вернард продолжает настаивать, хотя я четко отказал ему, маркграфиня?
Галина скрыла эмоции на лице и подавила злость.
«Не беги от волков. Они бросятся вдогонку».
Ее голос был уверенным и спокойным, она ответила:
— Почему же вы отказываете своему королю, теневой маг?
— У меня нет правителя.
Она стала терять контроль.
— Вами управляем я и наш король. Вы жили в Кхаре двадцать лет.
Маг застыл.
— Так в четвертый раз я отказаться не смогу?
Его поведение опасно изменилось, ладонь Галины потянулась к тонкому кинжалу на поясе.
— Я тут для переговоров о вашем сотрудничестве.
— Я не люблю повторяться. Особенно, когда причина снова и снова доводит меня до безумия.
— Я не вижу причины в вашем отказе.
Гетен ухмыльнулся.
— Тогда наслаждайтесь безумием, — он махнул ладонью и произнес несколько странных слов под нос.
Галина сжала кинжал, но комната стала пятном зеленого света и ледяным ветром. Она не успела вытащить оружие или возмутиться, как оказалась на заднице посреди заснеженного двора.
— Он использовал магию. На мне. Наглый проходимец! — она встала и поднялась по лестнице к широким главным дверям. Она не стала стучать, не собиралась и дальше играть в вежливость с вонючим магом. Галина распахнула дверь, миновала порог. И вернулась в замерзший двор. — Что? — она огляделась. — Как?
Она попробовала дверь кухни, но снова вернулась во двор. Вход в конюшню и дверь в подземелье привели к тому же результату. Каждый вход в круглую высокую цитадель и пристройки возвращал ее в заснеженный круглый двор. Галина снова и снова пробовала двери, возвращалась в то же место, откуда уходила. Наконец, замерзнув, злясь из-за легкого поражения, она вытащила меч и ударила по дверям, укрепленным железом. Даже из ворот нельзя было покинуть двор, когда она подняла замерзший засов.
Он поймал ее. Теневой маг как-то заточил ее во дворе, где она замерзнет насмерть. Галина замерла. Снег сыпался густо вокруг нее, пот замерз на ее лице. Ее мышцы дрожали, страх застрял в горле. Она выжила в боях с людьми и демонами, ее ранили, она горела, получала шрамы. Она терпела жестокость королевичей, которые верили, что их чистая кровь Урсинума лучше, чем ее, испорченная Бесерой. Теперь она умрет одна, даже не в сражении, проиграв, брошенная на произвол судьбы.
— Нет, — ладони Галины пылали от холода, но она сжала кулаки. — Я не сдамся, — прошептала она. — Я не умру.
Будто от этих слов, входные двери открылись, и старушка появилась на крыльце с лампой в руках.
