Совник присел на одну из башен развороченных прямым попаданием. Сама машина ушла в землю так глубоко, что и от башни сантиметров сорок вверх проступает, да и та не полностью — толстая броня вывернута наружу розочкой, этакий стальной цветок посреди зелёных полей.
Он долго смотрел на поле битвы, отгремевшей так давно, что природа почти скрыла все её следы. Совник знал почти всю технику, которая погибла тут. Вспомнился монстр на окраине города — теперь он знал, что это такое. Боевой робот системы «Страж», они выполняли функции лёгкой бронетехники и использовались чаще всего на рубежах, как часовые и охотники на дезертиров, да вражеских лазутчиков. Отличная машина, с простеньким автономным ИИ. Жаль, что её так и не довели до ума — мог бы получиться могучий беспилотный, полностью автономный танк.
Была у этих машин ещё одна задача, с которой они справлялись, но не слишком хорошо.
Некоторые модели «Стража», способные закапываться в грунт или летать, использовали для организации засад на вражеские колонны — он помнил это, но не помнил откуда. То же самое, что и с мечом. Навыки есть, а откуда они взялись решительно непонятно.
Тот робот решил, что он дезертир из какой-то группы войск. Программа всё ещё активна — тех, кто мог бы её изменить, уже давно нет в живых. Война. Вот что сгубило этот мир и он солдат на той войне… которая закончилась лет тридцать назад и это как минимум.
Совник поднял руки перед лицом и минут десять смотрел на свои ладони.
Этим рукам нет и двадцати пяти лет.
— Чёрт возьми… — Проворчал он, злобным взглядом оглядывая поле мёртвых машин.
Возникло чувство, что весь этот мир над ним издевается. Он неприлично молод, а память настойчиво пытается его убедить, что ему далеко за пятьдесят, если не больше.
Совник двинулся дальше, обходя невысокие холмы, хм — настоящих холмов тут нет. На этом поле, все они, скрывают под собой тонны металла и кости множества людей.
Он потратил весь день, что бы пройти через поле давней битвы. И именно там, получил впервые свидетельства того, что этот мир, в отличие от машин и пустого города, оставшегося за спиной, не полностью мёртв. Откровение сие пришло неожиданно, и было болезненным — в прямом смысле слова. Он шагнул в особенно густые заросли полевой травы, вставшие на его пути непроходимой чащей. Нога опустилась вниз, шелестит трава, мгновение, и трава не шелестит уже — только ветер, в ушах свистит ехидно. Ещё одного краткое мгновение и мир потемнел, предварительно громко хрустнув и заиграв разноцветными пятнами. На какое-то время, он потерял сознание.
