Каждая «темница» представляла собой квадрат, длиной метров десять и высотой три-четыре метра. Внутри творилось настоящее безумие. Штык смотрел и не находил слов — тюрьма? Да это больше походило на представления о Рае! Слева за стеклом, мужик в окружении десятка смазливых и совершенно голых девушек, скачет на кровати. Причём не просто так скачет — под ним лежит ещё одна девушка, вон, ноги видно, стройные такие, вверх они торчат и подрагивают.
Справа другая «темница». Мохнатый мужик, со скошенным лбом бредёт по зелёному лесу с копьём в руке — охотится на оленя видимо, или там, на белок, на кого они там охотятся? Рядом ещё один куб и там большой красиво обставленный бар, полный людьми. В самом центре, бледный мужик с серебряными волосами сидит за барной стойкой и грустно смотрит в сторону танцпола.
— Чёт я нихера не пойму. — Признался Штык, узрев очередную «камеру», где заключённый сидел в просторном кабинете и раздавал команды каким-то людям, в разноцветной форме. Что интересно, у каждого на лоб скотчем был приклеен флажок. Некоторые он узнавал — вон, американский, вот русский флаг на высоком лбу качается. Мужик за столом за что-то их отчитывает, а на стене за его спиной огромная резная доска с надписью «World king». Чуть дальше куб заполнен красноватым светом и розовым паром. С потолка свешиваются цепи и крючья, испачканные кровью, на них висят голые женщины, корчащие лица от сильной боли. В центре комнаты злобно ухмыляющийся мужик с плетью в одной руке и дубиной в другой. Ещё дальше куб, в котором только каменистая земля и лежит женщина лицом вниз. Тут Штык остановился и стал смотреть. Женщина не шевелилась, а потом повернула голову — Король отшатнулся, с трудом сдержавшись от того, что б прыгнуть в сторону.
Лицо белое как снег, вены синюшные и проступают под кожей, глаза запали. Тело худое как палка, кости торчат наружу. Она явно умирала, и кроме неё там никого не было.
Штык посмотрел на своего спутника. Влад стоял у стены и тоже смотрел на женщину.
— За стеклом, узник может воплотить всё что угодно. Всё это лишь иллюзия, но столь полная, что её почти невозможно отличить от реальности. Внутри реален только сам узник. И он знает это, некоторых, это сводит с ума. Это первое из трёх наказаний — нельзя покинуть этого места, нельзя забыть, что всё вокруг нереально, что это лишь твоя иллюзия.
— Понятно. — Ответил Штык, хотя не понял почти ничего. — А эта, ну, вон, помирает, кажись.
